отбыл в Тулу, где участвовал в экспроприации «Союза кооперативов», с целью получения финансовых средств для анархистского подполья5. Экспроприации Шестеркин совершал и у белых и у красных, и как бы оправдываясь за ограбления последних, на партчистке сотрудников ЭКУ ОГПУ почти 15 лет спустя, объяснял это верой, что это делается во имя интересов рабочего класса и наставлением старших анархистских товарищей, что «деньги нужны для работы, а большевики себе напечатают новые»6.

25 сентября 1919 г. теракт был осуществлен в здании московского комитета партии в Леонтьевском переулке, погибли секретарь МК Владимир Загорский и еще 11 коммунистов, а 55 человек, в том числе редактора «Правды» и «Известий» Николай Бухарин и Юрий Стеклов, были ранены. Шестеркин в организации взрыва непосредственного участия не принимал, так как в это время находился в Нижнем Новгороде, по всей видимости, занимаясь добычей взрывчатых веществ для будущих терактов, и в Москву вернулся в начале октября. Став по приезде в столицу членом боевой группы, он в ноябре собирался вернуться на Украину, но был арестован МЧК7. Неучастие Шестеркина непосредственно в теракте с одной стороны и знание всех его участников – с другой, дали повод чекистам для его перевербовки в тюрьме. То, что он в прошлом уже побывал большевиком, также упрощало задачу привлечения его на свою сторону. Однако, одним из главных факторов склонения к сотрудничеству Шестеркина по всей видимости была состоявшаяся незадолго до этого вербовка его жены, 18-летней анархистки Варвары Николаевны Кузнеченко.

Шестеркин, в качестве секретного сотрудника был прикреплен к Особой группе. Эта группа была создана после угона служебной машины В.И. Ленина для розыска уголовных преступников. Первоначально она имела двойное подчинение с одной стороны фактическому руководителю МЧК Василию Манцеву, а с другой – заместителю начальника Московского угрозыска Дидриху Маздревичу – впрочем, в недавнем прошлом – заведующему уголовным подотделом МЧК, а непосредственным руководителем ее был Федор Мартынов – инспектор МУРа, а ранее в уголовном подотделе МЧК – комиссар. Костяк ее составили оперативные работники МЧК – комиссары и разведчики, и, кроме того, имелось два сексота-осведомителя, завербованных из криминального мира – Роман Данильченко (впоследствии, ответственный работник Московской милиции – своеобразный советский аналог Ваньки Каина и Видока) и Иван Лесли.

После теракта в Леонтьевском переулке в функцию Особой группы была включена и борьба с анархистами. В ее составе Шестеркин был направлен в Самару для сбора сведений о местной организации анархистов8. По возвращении в том же месяце в столицу он уже носил фамилию Сидоров, хотя и урожденная фамилия впоследствии нередко фигурировала в документах. В январе 1920 г. Манцев – теперь уже председатель Центрального управления чрезвычайных комиссий при Совнаркоме Украины вызвал в Харьков для борьбы с анархистами, а также уголовной преступностью Особую группу, вместе с которой отправился и Петр Сидоров9. На середину июня 1920 г. в состав работавшей на Украине под руководством все того же Мартынова Особой группы входило около полутора десятка человек10. Здесь были комиссары МЧК Василий Ермаков и Жан Фенган, штатные работники, в прошлом принадлежавшие к анархистам и максималистам Михаил Иванов (казначей группы), Анна Сухова (жена Ермакова), Иван Тимаков (Петраков) и наконец, сексоты – как прибывшие из Москвы Сидоров и Лесли, так и завербованные на Украине анархисты Яков Кобзарь (Кобозев), вскоре погибший, и Чалдон – в самом недавнем прошлом активист группы «Набат».

В Харькове и в Екатеринославе Сидоров, получив еще одну кличку по месту рождения – Юзовский, в течение полугода по-прежнему работал в нелегальных анархистских организациях. Однако, уже 21 июня на заседании Совета революционных повстанцев (махновцев) о нем было упомянуто как о провокаторе в анархистском движении. Дело в том, что за день до этого махновцами была пресечена попытка ликвидации батьки, предпринятая ЧК Украины. В селе Туркеновка неподалеку от Гуляй-Поля были задержаны, а позднее расстреляны бывший сотрудник махновской контрразведки Федор Глущенко и Яков Костюхин, в прошлом уголовный преступник – налетчик по кличке Яшка Дурной. На допросе в контрразведке Глущенко и Костюхин дали показания о планировавшемся убийстве Махно11. Из подробных показаний Костюхина стало известно, что Сидоров-Юзовский – провокатор Особой группы ЧК12.

После своего разоблачения махновцами Сидоров еще некоторое время продолжил работать в Особой группе Цупчрезкома по анархистам, но уже в качестве легального работника – оперативного комиссара, принимая участие в их арестах. В 1920 г. его приняли в большевистскую партию, сначала кандидатом, а спустя два года и членом. Его жена Варвара Николаевна, взявшая новую фамилию мужа – Сидорова, в 1920 г. занимала должность следователя по анархистским делам Секретного отдела ЦУПЧРЕЗКОМа. Вернувшись в Москву, он стал комиссаром Секретного отдела МЧК. В частности, 31 марта 1921 г. по ордерам, подписанным зампредом Комиссии Дмитрием Кормилицыным и секретарем Виктором Збруевым (отцом известного актера театра и кино Александра Збруева) Сидоров проводил обыски и задержания служащих Москвотопа по делу о забастовке и контрреволюционной агитации13. Затем он вновь служил комиссаром во Всеукраинской ЧК-ГПУ Украины. Уволен Сидоров был в ноябре 1922 г. по сокращению штатов. Он был взят на работу в Учраспред ЦК РКП(б) в качестве старшего учетчика, а спустя год был переведен в Наркомфин, где работал сначала старшим контролером, а затем руководителем фондовой группы14. Однако, после свертывания НЭПа, как и многих других бывших чекистов, Сидорова-Шестеркина вновь призвали в органы, уже для борьбы не с разгромленными к тому времени анархистами, а с валютчиками. В мае 1930 г., как бывший работник Наркомфина, он стал уполномоченным «финансового» отделения Экономического Управления ОГПУ15. Примечательно, что с октября 1932 г. начальником 9 отделения, где служил Сидоров, являлся Яков Лоев – анархист с 1916 по 1920 год. в годы гражданской войны член «Набата», из которого вышел в 1920 году, не приняв тактику Махно, а в конце того же года на Юге Украины с штатного секретного сотрудника, начал чекистскую карьеру16.

26 мая 1933 г. Сидоров-Шестеркин был удостоен звания «Почетный работник «ВЧК-ОГПУ», а 15 сентября 1936 г. ему было присвоено звание старшего лейтенанта госбезопасности. К тому времени он был помощником начальника все того же 9 отделения Экономического отдела, но теперь уже Главного управления госбезопасности НКВД СССР, а с 19 ноября 1936 г. по 7 апреля 1938 г. последовательно являлся помощником начальника 6 отделения ЭКО и 11 отделения 3 отдела ГУГБ НКВД17.

Уволен из НКВД Сидоров-Шестеркин был в апреле 1938 г. по состоянию здоровья, избежав участи того же Лоева, который в мае 1937 г. был арестован, а три месяца спустя расстрелян. В мае 1938 г., Сидоров-Шестеркин вернулся к своей первой специальности модельщика, поступив на