воображения. Мне нужно увидеть, как ты рассыпаешься под моим прикосновением. Снова. И еще раз. — Я ввожу в нее два пальца и наклоняюсь, чтобы прошептать ей на ухо. — Я буду трахать тебя, пока мой чертов член не лопнет, а мозг не примет, что ты со мной и мне это не снится. Ты моя. — Я загибаю пальцы вверх. — Ты поняла меня, тигренок?

— Да, — пролепетала она.

— Хорошо. — Я вытаскиваю пальцы и поднимаю руку, чтобы слизать с нее соки. Затем насаживаю ее на свой пульсирующий член.

Тяжелое дыхание. Стоны. Наш пот смешивается, пока я без устали вбиваю в нее свой член, с каждым толчком проникая в нее все глубже. Еще. Еще. Снова. Снова. Я почти теряю сознание, когда Нера впивается ногтями в мои плечи. Прокалывая кожу. Ящики комода дребезжат, и громкий треск разрывает редкие удары и шлепки нашей обнаженной плоти. Эта чертова штука сейчас сломается. Схватив Неру за задницу, я сдвигаю нас влево и прижимаю ее к стене рядом с побитой мебелью.

Каждый раз, когда я погружаюсь в нее, она втягивает воздух, испуская крошечные вздохи. Боже мой, она так чертовски красива, а звуки, которые она издает, сводят меня с ума. Я ускоряю шаг, не сводя с него взгляда. Я знаю, что выхожу из-под контроля, но не могу себя сдержать.

_ Я так чертовски сильно люблю тебя, — прохрипел я, наслаждаясь ощущением того, как ее тело содрогается в моих руках, а ее киска спазмирует вокруг моего члена. С ее губ срывается тихий стон, а затем она обмякает в моих объятиях.

— Я тоже люблю тебя, демон. — Ее голос хриплый.

— Хорошо, — рычу я и прижимаюсь к ее рту. — Потому что сейчас мы переходим на кровать.

— Сколько человек тебе нужно, чтобы я вырубил?

Я отрываю щеку от груди Кая и сужаю глаза.

— Пока нисколько. Пожалуйста.

— Кто-то выложил два миллиона за то, чтобы тебя убили. Я уберу всех, кто видел этот приказ, чтобы убедиться, что ублюдок не сможет его выполнить.

Я бы улыбнулась его словам, если бы не была уверена, что он говорит совершенно серьезно.

— Мы заключили сделку, демон. Когда я узнаю, кто охотится за моей головой, ты будешь волен делать с ним все, что захочешь. Но ты не будешь вмешиваться в то, как я веду это дело.

— О, я найду того, кто посмел причинить тебе вред, — рычит он. — И когда я это сделаю, я буду наслаждаться его криками, пока буду отрывать ему руки. И его ноги. А потом я откручу его гребаную башку и насажу на кол, чтобы она гнила.

— Не думаю, что потребуется предупреждение такого масштаба.

— Это не будет предупреждением. Это будет гарантией для всех остальных. — Он наклоняет голову и целует меня в подбородок. — Ты расскажешь мне о ней? О… нашей дочери.

Я улыбаюсь и снова кладу лицо ему на грудь. И тогда я рассказываю ему.

Я рассказываю ему, как у меня отошли воды, когда я была на встрече с капо. Как она показалась мне самым красивым ребенком, когда мне впервые вручили ее, хотя она кричала как умалишённая. О первом слове Лючии (Нет!). О ее любимых игрушках и песнях. Как она укусила Адель, одну из наших служанок, когда та попыталась забрать у нее плюшевого мишку, чтобы помыть. Я рассказываю Каю обо всем, о чем только могу, пока мои губы не немеют от всех этих разговоров. Он слушает молча, прижимая меня к себе, а его грудь быстро поднимается и опускается. Даже когда у меня заканчиваются слова, он не произносит ни слова, а продолжает гладить мою спину дрожащими пальцами.

— Я фотографировала ее почти каждый день. Я хотела записать все важные и маленькие моменты, чтобы не забыть их. И… и чтобы я могла показать их тебе, если ты однажды вернешься, — шепчу я в темноту. — Ты расскажешь мне, где ты был все это время?

— В аду, тигренок. Вместо того чтобы видеть, как растет моя дочь, я был в аду. Где мне и место.

Я поднимаю голову, пытаясь разглядеть его лицо, но там слишком темно. Перекинув одну ногу через его бедра, я забираюсь сверху и прижимаю ладони к его щекам. Они мокрые.

— Твое место здесь, — говорю я. — Рядом со мной. И нашей дочери. Но я должна знать, Кай. Я должна знать. Никакой лжи. И больше никаких секретов.

Я слышу стук его сердца, чувствую движение его груди под собой. Медленный, глубокий вдох. Его ладони лежат на моей спине, поглаживая кожу.

— Я могу вынести многое, Нера, но видеть тебя с ненавистью в глазах? Этого я вынести не мог. Итак, я проводил дни и ночи, следуя за тобой или притаившись на крыше напротив твоей квартиры. Наблюдал за тобой. То, что ты так близко, но в то же время так недосягаема, было худшей из пыток. Я никогда не хотел, чтобы ты увидела меня в ту ночь. — Его рука скользит по моей спине и зарывается в волосы. — Я слышал тебя, понимаешь? Когда ты кричала с крыши в темноту.

— Я не хотела. Мне было больно и…

— Я знаю. — Он целует меня в лоб. — У тебя было полное право. Я не мог заставить себя прийти к тебе и сказать правду. Но мое молчаливое присутствие, без объяснений, причиняло тебе боль. Мне нужно было отдалиться от тебя как можно дальше, потому что я боялся, что если не оставлю между нами достаточно расстояния, то снова приползу к тебе. Просто чтобы ты была рядом. Чтобы иметь возможность видеть тебя время от времени. Но моя токсичная близость только отравила бы остаток твоей жизни. Поэтому я ушел на работу в Мексике.

— Это должна была быть простая разведывательная миссия. Сбор информации о последних неприятностях между картелями и уехать незамеченным. Но я попал в засаду еще до того, как покинул аэродром.

Я зажмуриваю глаза. Я никогда не имела дела с картелями, но слышал истории.

— Что они сделали?

— Это не имеет значения.

— Для меня это имеет! — Прижимаюсь губами к его губам. — Для меня это важно, демон.

— Все, что только можно было придумать. Не проси меня создавать эти образы в твоей голове, тигренок. Пожалуйста. Просто… не надо.

— Как долго?

— Три года.

С моих губ срывается болезненный всхлип. Я обхватываю его за шею и прижимаюсь лицом к его груди. Все те новые шрамы, которые я видела на его теле, теперь имеют смысл.