широту распространения, она становится сознательной, планомерной и систематической формой капиталистического способа производства. История развития мануфактуры показывает, каким образом характерное для нее разделение труда приобретает целесообразные формы, сначала чисто эмпирически, как бы за спиной действующих лиц, а затем, подобно цеховому ремеслу, стремится закрепить обретенную форму в виде традиции, переходящей от одного поколения к другому и, в отдельных случаях, закрепляет ее на целые века. Если эта форма изменяется, то – за исключением второстепенных перемен, – всегда лишь в результате революции, происходящей в орудиях труда. По словам К. Маркса, современная мануфактура – если исключить из рассмотрения крупную промышленность, покоящуюся на применении машин, – или находит свои элементы уже в готовом виде, хотя бы и рассеянными (например, мануфактура платья в тех крупных городах, где она возникает) и ей приходится только собрать эти рассеянные члены, или же принцип подобного разделения напрашивается сам собою, требуя просто передачи отдельных операций ремесленного производства (например, в переплетном деле) особым частичным рабочим. В таких случаях не требуется и недели опыта, чтобы найти нужную пропорцию между числом рук, необходимых для выполнения каждой функции.

Вышеизложенное свидетельствует о том, что мануфактурное разделение труда посредством расчленения ремесленной деятельности, развития специализации орудий труда, образования частичных рабочих, их группировки и комбинирования в один совокупный механизм создает качественную расчлененность и количественную пропорциональность общественных процессов производства, т. е. создает определенную организацию общественного труда и вместе с тем развивает новую общественную производительную силу труда. Как специфически капиталистическая форма общественного процесса производства, возникшая на данной ступени исторического развития, мануфактурное разделение труда есть лишь особый метод производить относительную прибавочную стоимость или усиливать за счет эксплуатации рабочего самовозрастание капитала, что обычно называют общественным богатством, «богатством народов» и т. п. Однако оно не только развивает общественную производительную силу труда для капиталиста, а не для рабочего, но и развивает ее путем уродования индивидуального рабочего, его физических и духовных сил. В конечном счете, «оно производит новые условия для господства капитала над трудом. Поэтому, если, с одной стороны, оно является историческим прогрессом и необходимым моментом в экономическом развитии общества, то, с другой стороны, оно есть орудие цивилизованной и утонченной эксплуатации»[472].

Поскольку политическая экономия, как самостоятельная наука, возникает лишь в мануфактурный период, то она рассматривает общественное разделение труда вообще лишь с точки зрения именно мануфактурного разделения труда как средство с тем же количеством труда произвести большее количество товаров, а стало быть, удешевить их и благодаря этому ускорить накопление капитала. В противоположность этому подходу, ориентированному на количественную сторону дела и меновую стоимость, авторы классической древности, напротив, обращали внимание исключительно на качество и на потребительную стоимость. Но «вследствие разделения общественных отраслей производства товары изготовляются лучше, различные склонности и таланты людей избирают себе соответствующую сферу деятельности, а без ограничения сферы деятельности нельзя ни в одной области совершить ничего значительного. Таким образом, и продукт, и его производитель совершенствуется благодаря разделению труда»[473].

Нужно, однако, иметь в виду, что в собственно мануфактурный период, т. е. в период, когда мануфактура была господствующей формой капиталистического способа производства, полное осуществление присущих ей тенденций наталкивалось на разнообразные препятствия. Во-первых, хотя мануфактура создает наряду с иерархическим расчленением рабочих простое разделение их на обученных и необученных, тем не менее число последних остается весьма ограниченным. Во-вторых, хотя мануфактура приспосабливает отдельные операции к различным степеням зрелости, силы и потенции занятых в ней рабочих и, следовательно, прокладывает путь к эксплуатации женщин и детей, тем не менее эта тенденция в общем и целом терпит крушение благодаря привычкам и сопротивлению взрослых рабочих мужчин. В-третьих, разложение ремесленной деятельности понижает издержки обучения, а потому и стоимость рабочей силы самих рабочих, тем не менее для трудных частичных длительный срок обучения остается необходимым и ревностно охраняется рабочими даже там, где он по существу излишен. Так, например, в Англии законы об ученичестве с семилетним сроком обучения сохраняют свою полную силу до конца мануфактурного периода и уничтожаются лишь с появлением крупной промышленности. Но «так как ремесленное искусство остается основой мануфактуры и функционирующей в ней совокупный механизм лишен независимого от самих рабочих объективного скелета, то капиталу постоянно приходится бороться с нарушением субординации со стороны рабочих»[474].

Вместе с тем мануфактура сама по себе была не в состоянии ни охватить общественное производство в целом, ни преобразовать его коренную основу. Поэтому «она выделялась как архитектурное украшение на экономическом здании, широким основанием которого было городское ремесло и сельские побочные промыслы. Ее собственный узкий технический базис вступил на известной ступени развития в противоречие с ею же самой созданными потребностями производства.

Одним из наиболее совершенных созданий мануфактуры была мастерская для производства самих орудий труда, особенно сложных механических аппаратов, уже применявшихся в то время …

Этот продукт мануфактурного разделения труда, в свою очередь, производил машины. Последние устраняют ремесленный тип труда как основной принцип общественного производства. Этим, с одной стороны, устраняется техническая основа пожизненного прикрепления рабочего к данной частичной функции. С другой стороны, падают те преграды, которые этот принцип еще ставил господству капитала»[475].

Глава 14

Машины и крупная промышленность

§ 1. Развитие машин

Как показано выше, кооперация и мануфактура являются методами производства относительной прибавочной стоимости. Подобно этим методам, машины, применяемые капиталом, должны удешевлять товары, сокращать ту часть рабочего дня, которую рабочий употребляет на самого себя, и таким образом, удлинять другую часть его рабочего дня, которую он даром отдает капиталисту. Следовательно, машины есть средство производства относительной прибавочной стоимости.

Такое применение машин характеризуется двумя отличительными особенностями. Во-первых, они значительно повышают производительную силу труда и тем самым увеличивают количественно производство относительной прибавочной стоимости. Во-вторых, и это, пожалуй, главное, они революционизируют, т. е. качественно изменяют технический базис капиталистического способа производства. В кооперации и мануфактуре последний покоится на чуждой ему технической основе, на технике ручного труда, имманентной также и простому товарному производству; напротив, в машине и системе машин он приобретает адекватный его природе технический базис.

В мануфактуре исходной точкой переворота в способе производства служит рабочая сила, функционирующая в системе соответствующего (мануфактурного) разделения труда, а в крупной промышленности – средство труда. Поэтому прежде всего необходимо уяснить, каким образом средство труда из ручного орудия труда превращается в машину или чем отличается машина от ремесленного инструмента. По словам К. Маркса, речь здесь «идет лишь о наиболее крупных, общих, характерных чертах, потому что эпохи истории общества, подобно эпохам истории земли, не отделяются друг от друга абстрактно