Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Преобразования не ограничивались – да и не могли – вратами церкви или дверями парламента. Я был настроен подвигнуть весь город. Я провел земельные указы, переустроил флот, отменил церковные десятины. – Он стучал себе в грудь, декламируя песнь о собственных подвигах. – Позволил упырям жить на поверхности. Боролся с организованной преступностью – тридцать гадских лет назад был Идж. Сейчас есть Хейнрейл. Плесень поганит мой город.
Я отвел нас от войны и сохранил нейтралитет, когда она стала Божьей войной. Я остановил сучью каменную хворь!
Я был занят. Джермас просил меня об услугах, и я помогал ему: там, сям – ничего из ряда вон. Я знал, что он вовлечен в дела гильдии алхимиков, в торговлю оружием – так там промышляло полгорода!
Келкин примолк. Задор его угас, голос сел. Эладора подалась поближе, чтоб лучше слышать, так же поступил Джери. Не шелохнулся лишь один Болинд.
– Потом я получил письмо без подписи. В нем заявлялось, что Джермас Тай входил в подпольный культ, он якобы вызывал чертей и проводил всевозможные ритуалы. Письмо излагало подробности. Был целый список имен – не одни Таи, но разные дикие колдуны, крамольники, даже бандиты. Жрецы-расстриги. Автор письма утверждал, что всего лишь пытается привлечь к этой проблеме мое внимание, но угроза звучала ясно: если с этим материалом пойти в стражу или в газету – я уничтожен. Пусть мы с Джермасом больше не дружили накоротке, наше восхождение было взаимосвязанным, общим. Публичный процесс по обвинению в ереси или незаконном колдовстве утянул бы на дно и меня.
Однако ни о каком шантаже не шло речи. Не ставилось никаких требований. Я понятия не имел, чего добивался отправитель письма. Я ждал, но второе письмо никак не приходило. Я надеялся, вдруг это случайный, малознающий псих, но опасность довлела чересчур весомая, чтобы ничего не предпринимать. Я начал прорабатывать список имен и наткнулся на языковеда Ульдину Маникс. Она пользовалась известностью, благонадежная, из хорошей семьи. Она подтвердила содержание письма, рассказав нам, что Джермас нанял ее перевести некоторые книги, избежавшие сожжения в ходе Черной Железной войны. Маникс всякое повидала в этом особняке, многое услыхала, и Джермас уплатил ей за молчание. Однако стоило на нее надавить, как она обрела благоразумие и разговорилась. Назвала нам новые имена.
Джермас Тай был… Я до сих пор не уверен в том, что он поклонялся Черным Железным богам или собирался их как-то использовать, но он продолжал творить немыслимые вещи. Приносил в жертву людей. И еще хуже.
Я понимал, что, обратись я к дозору, все будет кончено и с ним, и со мной. Я бы сходил к Джермасу сам, но что хорошего это бы принесло? Ничто никогда не меняло решений этого человека, если он сам выбирал путь – не имело значения какой. Даже этот путь нечестивых безумств.
Поэтому я смог и сделал только одно. Я сделал то, что мы совершим этой ночью.
Келкин настоял на том, чтобы самому править экипажем, и вел карету, словно надеялся врезаться, дребезжа по крутым склонам Могильного холма и тесным улочкам нижнего Дола Блестки на ужасающей скорости. Он самозабвенно орудовал бичом, нахлестывая чешуйчатые бока рэптекина, неумолимо гнал его вперед, пока животное не заверещало от боли. Внутри каждый стук о булыжники мостовой слал новый прострел мучений в помятые кости Джери. Лицо Эладоры побелело от страха. Один Болинд казался невозмутимым, только большой живот непотребно колыхался в такт гремящему путешествию экипажа.
Направлялись они вовсе не на гребень Священного холма, как предположил Джери. Дворцы Хранителей располагались там, наверху, высоко над городом, но Келкин выбрал кружную дорогу к подножию. Через окно Джери увидел трубы квартала Алхимиков и сверкающий дворец гильдии. Где-то в этом индустриальном безлюдье держат профессора Онгента. А еще где-то здесь останки колокола Башни Закона, и, если их предположения верны, трофей с Колокольной Скалы.
Боги и чудища! По крайней мере, подумал Джери, странная местная Божья война покамест втиснута в некие рамки. Даже от его похождений на Колокольной Скале не веяло таким неразбавленным потусторонним ужасом, какого он навидался в наемниках. По всем статьям, веретенщик – отвратительная жуть. Сам Джери его не встречал. Ловец попытался представить орду этаких созданий, осаждающую город, но единственный мысленный образ рисовался по исторической книге Эладоры, а там создание выглядело чернилами, пролитыми на картинку старинной битвы с мечами и копьями.
Но все же то, как рассказывала про улицу Желаний Эладора, пояснило ему достаточно. Именно так о той войне рассказывали другие ветераны.
Девчонка Тай – святая. Трещинка в мироздании, которую эти Черные Железные боги стремились расширить, пока она не станет большой, и тогда они в нее проползут. Онгент провидел это до Джери, допреж любого другого. Тошнотворная мысль о том, что это его вина, личная, зародилась у Джери в мозгу, просаднила вниз по груди и засела в глубине живота, по пути проморозив сердце. Оставь он девчонку Тай за решеткой, можно было бы ограничить угрозу. Да, это не предотвратило б закладку бомб, но версия Эладоры подразумевала какую-то связь Кариллон с веретенщиком. Вдруг, убей они веретенщика, все бы закончилось, толком не начавшись. Черные Железные боги забились бы в свои колокола и побоялись вылезать.
– Эй, Болинд.
Громила не шелохнулся. Джери ткнул его, и Болинд приоткрыл один глаз. Неужели эта скотина в самом деле спит, в такой момент?
– Чего?
– Ты взял с собой свою ручную гаубицу? – Болинд обожал чудовищно большой пистолет, одного выстрела хватило бы завалить бакланью башку.
– Не-а.
– Что же ты припас?
Болинд долгую минуту ничего не говорил, потом поднял сжатые кулаки и ухмыльнулся – давняя шутка, однако сейчас она Джери взбесила, как и блеск чересчур широкой улыбки Болинда.
Карета резко заложила влево, вдоль глиняных выработок. Промелькнули заводские постройки, а затем, прогрохотав к забору из пожелтевшего камня, экипаж остановился.
– Раннее Восстановление, – произнесла Эладора, указав на старые ворота. – Построено сразу после войны с Черными Железными богами.
Келкин привязал рэптекина и высыпал ему корма. Алые мясные обрезки плюхнулись на землю.
– Сюда. – Он спешно повел их к старым воротам и толкнул створку. Не заперто. Как только все ушли с улицы, закрыл обратно. За входом лежал небольшой дворик, обставленный по бокам двумя высокими зданиями без окон, а третьей стороной упиравшийся в отвесную стену Священного холма. Там, прикрытый калиткой, располагался другой проем, на взгляд Джери, неприятно смахивающий на вход в канализацию.
– Полагаю, туда нам и лезть?
Келкин буркнул утвердительно.
– О страсти моей восторг, – пробормотал Джери с охоткой висельника, ступающего на эшафот.
Калитка не заперта и здесь. Туннель за ней был сухим и прохладным и, пролегая под Священным холмом, вел в чрево горы. Келкин расправил плечи и зашагал в темноту. Эладора, дрожа, посеменила за ним.