– Вот, почитай, – сказал Семивратец и сунул письмо Хитрецу.

Тот прочитал и присвистнул.

– А ты говоришь – неверная, – засмеялся Семивратец. – Ну да, перепихнулась с парой-тройкой мужиков. Обидно, досадно, но ладно. А как только зашел разговор об убийстве – мигом предупредила. И даже прислала самого умника, замыслившего цареубийство. Вон еще раз прочитай. Вслух.

– «…и предложил дождаться твоего возвращения и убить в бассейне, ложно обвинив кого-нибудь из слуг. Я не стала возражать, не мое это дело, да и виноватой себя чувствую», – прочитал вслух Хитрец. – Только ты с Жеребцом будь поосторожнее – и не ошибись.

– Вот я его осторожно и удавлю. Есть доказательство, – Семивратец был доволен. – Хотел сразу его вызвать, но решился с тобой посоветоваться.

– И правильно сделал, – сказал Хитрец. – А то бы напорол.

Семивратец отобрал у него табличку, аккуратно положил на стол, между блюдом с объедками и кувшином.

– А чего тут пороть? Все есть.

– Забыл, братец, – покачал головой Хитрец. – Мы здесь для того, чтобы уничтожить Проклятый город. Так? И мы поклялись все забыть, все дрязги и личные обиды, пока не исполним Предназначение. И каждый воин Предназначения ценен, и кто поднимет руку на него, станет союзником Разрушителя… И так далее. Вспомнил?

– Я что же, не могу теперь придушить любовника своей жены? – Кровь бросилась в лицо Семивратца.

– Здесь – нет, – сказал Хитрец. – Тут он под защитой воли богов. До того момента, когда будет взят Проклятый город. А ты в дерьме.

Глиняная чаша лопнула в руке Семивратца. Он вскочил, чуть не опрокинув стол. Прав этот рыжий Хитрец. Снова прав. И как у него все это получается? Всегда прав. Как?

– Что же мне делать? – немного успокоившись, спросил Семивратец.

– Он тебя собрался отравить? – тихо спросил Хитрец.

– Да.

– И никто бы об этом не узнал. Умер и умер царь славного города Семивратья от мгновенной лихорадки. Ты бы и сам не понял, если бы не это письмо. Только он не сразу тебя травить собрался, супруга твоя пишет. Чуть позже, чтобы усыпить твою бдительность. Так?

– Так, так. Что из этого?

– Пригласи его сегодня к себе. Устрой для своего войска праздник. Все-таки прибыли земляки, привезли выпить и поесть. И познакомиться воякам нужно друг с другом… И пригласи к себе в шатер своих сотников. И Жеребца пригласи. Можешь еще и меня позвать. И моих сотников. Мы ж теперь объединенное войско. И по нашему письменному договору можем командовать по очереди, пока Проклятый город не будет взят. – Хитрец засмеялся. – Вообще, пригласи всех вождей. Из твоих рук он, на всякий случай, ничего не съест и не выпьет, твой несостоявшийся убийца. А вот из моих… У меня есть парочка очень интересных рецептов. Через пару дней начнутся рези в желудке, кровавый понос, мы с тобой можем даже испугаться, что началось поветрие. И похороним Жеребца тут. Или отправим его в меду в Семивратье, пусть твоя супруга порадуется.

Мимо шатра кто-то прошел, звеня амуницией. Хитрец замолчал и посмотрел на вход.

Семивратец тоже молчал, разглядывая черепки чаши.

– Тебе решать, – тихо сказал Хитрец.

– Мне решать, – сказал Семивратец.

– Оценили? – зычно спросил у земляков Горластый. – Праздник сегодня объявили. В нашу, значит, честь. Ценят, значит.

Прибывшие с пополнением радостно загалдели, но ветераны осады оставались сумрачными.

– Подожди до первой стычки, – сказал Сухарь. – Они там тебе и уважение покажут, и любовь. Сам царь с сотниками, и гвардейцы его. Теперь еще и эти засранцы из Заскочья на нашу голову.

Пехотинцы сидели у костров, кутаясь в плащи, пытаясь хоть как-то спрятаться от сырости, которая приползла из окрестного леса и с гор вместе с туманом сразу после захода солнца.

Сразу сырыми стали палатки, одежда, ремни… Даже оружие стало казаться сырым, пропитавшимся влагой. Выданное для праздника вино вылили в большие артельные котлы. Котлы повесили над кострами. Разбавлять вино водой никто не собирался. Не военный это напиток. Это пусть богатенькие пьют винцо с водой, их, если что, девки продажные согреют.

Продажные девки, жившие в лагере, проявили живейший интерес к прибывшим из-за моря. Ясно, что с денежками приплыли, с авансом, как положено, за три месяца. Нужно им помочь от денежек избавиться. Только заслуженные, отсидевшие в осадном лагере по три-четыре года девки не слишком привлекали мужиков, только что прибывших от жен и любовниц. Да и жизнь походная местных красавиц не шибко красила.

Ссоры из-за баб между ветеранами и новенькими, таким образом, были отложены на потом. На будущее.

– Тут все время так хреново по ночам? – спросил Щука.

Линялая одежда ветеранов, дырявые палатки, вонь и грязь вокруг заронили в его простую душу сомнения. Может, Зануда, когда так расписывал прелести осады, не все рассказал? Сволочь брехливая.

– Это еще ничего, – сказал Сухарь. – Вот чуть попозже, когда дожди начнутся… Тогда порадуешься.

Вино в котле начало булькать.

– Вы туда лимон добавьте, – сказал Бес, – и меду. Мы же привезли меду?

– Откуда ты такой умный? – спросил Крюк, разжалованный в рядовые в связи с окончанием плавания.

– Папа с мамой родили, – объяснил Бес. – А вот лимон и мед в горячее вино бросить, это я подсмотрел за Ледяным перевалом. И попробовал. Очень, я вам скажу, приятственно.

Все задумались, потом Сухарь, выполнявший обязанности старшего при котле, молча встал и отправился к палатке за продуктами.

От центральной части лагеря послышались ритмичные удары барабанов и пронзительные звуки флейт.

– Да, – сказал Щука, – сейчас Слепой бы не помешал. И спел бы и сыграл.

Горластый буркнул что-то невнятное. Крюк принялся чертить своим крюком загогулины на земле.

– Весело тут у вас, – сказал Щенок. – И чем вы занимаетесь по вечерам?

– По-разному, – ответил Ворон, еще один ветеран, сидевший возле костра. – Если повезет – напиваемся или там с бабой… Или астрагалами кидаемся.

Ворон вдруг оживился и снял с пояса мешочек с костями:

– Есть желающие? По маленькой, для начала.

– М-да, – повторил Щука, – весело тут у вас… Зимой, думаю…

– А я тут до зимы сидеть не собираюсь, – заявил Щенок. – Вот с ближайшим кораблем домой и вернусь.

Давай-давай, засмеялись все. Рви. Конечно, специально для тебя корабль снарядят, чтобы ты домой вовремя вернулся, к девкам и вину. И к теплой постельке…

– Смейтесь, давайте, – насупился Щенок. – А я знаю…

Вернулся Сухарь, бросил в котел нарезанные лимоны и вылил из горшка мед. Помешал длинной деревянной ложкой. Посмотрел на Беса: