Он клыкасто ухмыльнулся, скрещивая на широкой груди руки. Я все-таки быстро взглянула на него. Холод в его зеленых глазах напомнил мне о драгоценных камнях: красивых, но пустых и колючих.

Угу. Разогреть отношения. Скорее, сжечь меня до костяного пепла. Или всадить «случайно» стрелу мне в затылок.

– Разумеется, Каори. «Широ» может стать прекрасной охотницей. Для этого нужна определенная хитрость, а ей ее не занимать.

– Мы пришли сюда с мирными намерениями, – сказала я, стараясь не показать тревогу, и голос мой прозвучал устало. – Я не собираюсь и не собиралась никогда причинять вам вред. Мы скоро уйдем.

Он фыркнул в ответ, игнорируя мои слова.

– Аки-душечка, мой милый клыкастик, угомонись уже, а?.. – Каори защебетала, потянулась и потрепала Аки за щеку, в ответ он резко откинул ее руку. – Нам с ней удалось поймать кабана, так что, может быть, ты будешь благодарен за свежее мясо?

– Вряд ли я когда-нибудь буду благодарен человеку, – отметил Аки, не сводя глаз с меня. – Джуро пускает всех, кого ни попадя. Подбирает, как бездомных котят. Оставайтесь, конечно, – он наконец обратился ко мне, но смотрел сквозь, как на пустое место, – но знайте, что вам тут не рады.

Я медленно кивнула, принимая его злость. Наверно, сейчас он чувствует себя дураком: я обманула его, его осмеяла ямауба, а он все это время был прав. Его доверие нелегко было заслужить, но вернуть? Невозможно.

– Да ладно тебе, Аки, смотри, какой красавец! – Она пнула ногой сваленного наземь кабанчика. – Мы приготовим что-нибудь вкусненькое, и ты будешь первым на очереди!

Аки снова фыркнул, его взгляд оставался настороженным, когда он посторонился, давая нам пройти в деревню. Мы с Каори тяжело поволокли свою добычу. Тоже мне, старейшина. Мог бы и помочь! Но нет, оставил все нам, девушкам.

– Не обращай внимания, – посоветовала мне Каори. – Он просто… ну, как бы это сказать…

– Злой?

– Ну, скорее не злой, а осторожный. Он чувствует, когда что-то не так, – пояснила Каори. – Видела бы ты его, когда он узнал о твоем возвращении. Ямауба хотела даже палку в ход пустить, но…

Девушка заметила, что я изменилась в лице, и замолчала. Слова у нее нашлись, только когда мы вошли в деревню. Меня разглядывали, не узнавая (оно и понятно), с любопытством и осторожностью. Кажется, без особой враждебности, но было в их взглядах что-то… Я не сразу поняла.

Они боялись меня. Боялись, потому что я – человек. Подумать только, ханъё боятся меня! Они обладают магией, способны к таким чудесам, а я простая слабая девушка, но они меня боятся.

«Наместник-Ворон должен поплатиться за то, что сделал с этими несчастными».

Если раньше мне казалось, что я здесь чужая, то теперь это чувство стало уверенностью. Что ж, никто не говорил, что будет просто. Я знала это.

– Соль, дай им время. Все будет хорошо! – Каори потрепала меня за руку, ее алые глаза были полны тепла, как очаг угольками. – Скоро наступит праздник, и я уверена, что все наладится.

Я благодарно улыбнулась ей. Внутри все еще выли волки.

Благодаря колдовским травам ямаубы Амэя быстро встала на ноги, но деревню ханъё мы посещали только вместе: я не была уверена, как местные отреагируют, увидев мое «лицо». Это было странно. Некоторые при виде ее улыбались, а потом, вспомнив, видимо, предупреждение от Аки, тушевались и отводили глаза. В конце концов, она почти перестала покидать хижину, зато много помогала Хоне в пошиве одежды, и ямауба не переставала ее хвалить.

Я волновалась за свою подругу. После всего пережитого она заслужила хорошее отношение. У нее была прекрасная душа, у моей Амэи, смелая и преданная, и она была не виновата в моем обмане. Но я не знала, как все исправить. Разве что больше времени проводила с ней, чем с Каори и Джуро. Хона посоветовала моей подруге чаще бывать на свежем воздухе. Мы часто бродили по тем тропинкам, что не вели в лесную чащу, а живописно огибали горы, перепрыгивали через реки и пролегали мимо обомшелых камней, на рельефе которых угадывалась древняя резьба.

Это напоминало мне о тех временах, когда мы гуляли по столичным паркам или в садах императорского дворца. Это было хорошее время.

– Соль, – позвала меня Амэя, – я чувствую, что что-то беспокоит тебя. Ты все время молчишь… Поделись?

Я замедлила шаг и улыбнулась ей.

– Да я просто немного задумалась, Амэя. Слишком много всего произошло.

Девушка подобрала меня за руку и прижалась щекой к плечу. Мы немного замедлились, встав у реки. По ногам потянуло холодной свежестью. Даже одетые в теплые хаори, мы то и дело вздрагивали от налетавшего ветра.

Я вздохнула.

– Волнуюсь. Ханъё не очень хорошо к нам относятся.

– Мне не привыкать, – отмахнулась Амэя. Я насторожилась.

– Ты о чем?

– Я не хотела волновать тебя, да и господин ши Рочи, он… Вроде как просил меня не говорить об этом. – Я замедлила шаг, повернувшись к ней, спрятала в теплые широкие рукава ладони, обхватив себя за запястья. Выгнула брови, призывая ее продолжить. – В столице было тяжело. Ханъё не очень-то любят людей, и меня постоянно задирали в лавках, но я к этому привыкла. Хорошо, что с вами они вели себя получше.

Значит Хэджайм был все-таки прав? Отвратительная мысль, над которой я не хотела задумываться.

Кажется, это был естественный, древний порядок вещей. Люди не любили и завидовали ханъё, ведь они владели магией и жили дольше. Ханъё не любили людей, потому что мы были слабее, но быстро размножались, а из-за связи с нами их сыновья и дочери покидали семьи и отрекались от почти вечной жизни.

– Мне очень жаль, Амэя. Я не знала об этом. Отец хорошо прятал меня от действительности…

– Госпожа, ну что вы…

– Я просила тебя не называть меня так.

Амэя вздохнула и покосилась на меня. Мне все еще было немного странно смотреть на ее лицо – чужое лицо, которое я так часто видела в отражениях.

– Соль, ты что, думаешь, я совсем слабая? Кажется, я давно не делала вам… тебе… хорошей выволочки!

Меня будто по носу щелкнули. Я сморгнула и повернулась к ней и дышать забыла, когда увидела в ее взгляде прежний задор. Против воли из груди вырвался смех.

– Не смейся надо мной! Я серьезно.

– Конечно, я… Просто я очень рада, что ты тут, Амэя.

– И я рада, госпожа… Соль.

Мы обнялись, и девушка снова начала всхлипывать.

– Ну что ты… Ну что ты, Амэя, не стоит плакать. Я в порядке.