рискованно. Не только потому, что обязательно барышню Лан заденет, а она у меня и так контуженная. Тут еще и валькирии есть, а самое главное — если тут внутри снаряд от восьмидюймовки взорвется, то и здание обвалится может. Потом ищи их под обломками всех, а если целители вовремя не поспеют?

Потому я прыгаю вперед, с целью достать кого-то из них, но они вдруг исчезают за дымной пеленой!

— Шиар! — выкрикивает свой боевой клич Лан из рода Цин, Мастерица Парных Секир, волею судьбы оставшаяся с одной секирой.

— Отступаем! — голос Никанора звучит из тумана: — Вероника! Настя! Назад! — и помещение целиком заволакивает дымка. Или это туман? Все скрывается в туманной дымке, я едва могу видеть свою руку, вытянув ее вперед. Опять у меня внутри все зудит, развести руки и хлопнуть изо всей силушки богатырской, и туман развеется, и враги все повалятся и вообще, бей своих чтобы чужие боялись… а нет, бей всех подряд, на небе разберутся. Но я сдерживаю себя. Не хватало еще барышню Лан покалечить, а то и убить. Она за сегодня второй раз мне помогает, мне благодарным ей следует быть, а не швыряться заклинаниями массового поражения.

— Лан! — кричу я в туманную дымку: — ты тут?

— Я здесь! — отзывается она: — я поймала кого-то!

— Отпустите меня пожалуйста! Я — Руслана Светлая, старшая пятой роты!

— И не подумаю! Лежи смирно, не дергайся, хуай нихай!

— Как-то ты ее неприлично обзываешь. — качаю головой я. В таком тумане атаковать исподтишка — милое дело, однако никто нас не атакует. Нет больше водяных хлыстов, режущих камень, нет подчинения, нет выстрелов, нет ничего. Враг отступил.

— Лежи, кому сказала! Скверная девчонка! — заявляет Лан с легким акцентом и я только бровь поднимаю. Лучше не стало.

— Что тут происходит⁈ — туман внезапно развеивается, разрываемый на части снежной пургой. Пургой в помещении? Ай Гуль!

— А вот и ты, сестра. — говорю я, упирая руки в бока и оглядываясь: — кавалерия прибыла.

— Что тут происходит и какого черта твоя девка из Ся валькирию скрутила? — спрашивает Ай Гуль: — мне Акай сказала что-то вроде «съедят его, как есть съедят» и в библиотеку ушла. А вы тут штурмом монастырь Лопухиных взяли, вы что — совсем с дуба рухнули? Скандал выйдет. Давай-ка убираться отсюда, пока нас не замели. Мне потом Павел Петрович так уши накрутит…

— Так барышня Лин до тебя не добралась, значит… — говорю я, оглядываясь. Как и предполагал, гидроманта по имени Вероника с нами не было. Ни Вероники, ни Насти, которая ментальной магией подчинения владеет, и уж тем более — Никанора.

— Никанора? — хмурится Ай Гуль, опуская свою ледышку на пол и ступая вниз: — Никанора Лопухина? Он был тут? То-то я смотрю, туман на его проделки похож был.

— Он другую фамилию называл. Берестянский.

— Это у Никки забава такая, — машет рукой Ай Гуль: — вечно он по своему крестьянскому прошлому страдает. Как шутит Сандро в таких вот случаях — вы можете вывезти парня из деревни, но не можете вывести деревню из парня. Там у него трагическая история любви же. Какая-то крестьянская барышня была, он ее любил и у тети Паши даже просил разрешения жениться. Как же, дадут ему на крестьянке жениться. Его и в род-то приняли чтобы выгодно женить, зачем он им нужен с крестьянкой. В свое время нагулял его папаша по своим деревням… — прижимает палец к подбородку Ай Гуль: — вот потому он и любит себя крестьянином величать. Правда какой из него крестьянин…

— Отпустите меня! Владимир Григорьевич! Скажите своей жене уже! — возмущается валькирия, которая лежит, удерживаемая на земле умелым захватом барышни Лан.

— Владимир Григорьевич! — вступает вторая валькирия: — это действительно Руслана, старшая пятой роты!

— В самом деле, отпусти ее. — говорю я. Что она нападет на нас или иным образом причинит вред — я не боюсь. Режим прямого управления с валькирии слетел, она снова стала сама собой. Лан из рода Цин с крайней неохотой выпускает валькирию из-под контроля своих сильных ног и та встает, отряхиваясь.

— Где остальные валькирии? — спрашиваю я у нее.

— Я не знаю. — отвечает та: — все как будто в тумане каком-то. Раз и я тут уже. А потом ваша супруга на меня накинулась.

— И… у меня тоже голова как в тумане. — добавляет вторая.

— Черт. — ясно, в режиме прямого управления у них высшее сознание отключается и память не сохраняется.

— Надо идти дальше. — говорю я: — обыщем монастырь, каждый камень тут подниму, но узнаю какого черта тут происходит. Руслана!

— Да? — отзывается валькирия.

— У ворот монастыря лежат четыре валькирии. Они в достаточно плачевном состоянии. Быстро ступай туда и попробуй им помочь.

— Там лежали какие-то бедняги с зашитыми глазами и ртами, — говорит Ай Гуль: — это валькирии?

— Ступай! — командую я и валькирия убегает прочь. Что же, пора продолжить поиски. Если верить Акай, то под монастырем есть катакомбы. Надо обыскать их. Не могли же почти четыреста валькирий в воздухе раствориться? И где Цветкова?

— А ты. Как тебя? — обращаюсь я ко второй валькирии, которая дисциплинированно стоит навытяжку и ест меня глазами.

— Слепнева Кира. — отвечает она коротко и по делу.

— Эти с зашитыми ртами и глазами — они еще и глухие, — говорит Лан за моей спиной, обращаясь к Ай Гуль: — это и есть черные валькирии. Они тут их собирали, выдавливали глаза, зашивали веки и губы. Наверное, еще языки отрезали. Прокалывали барабанные перепонки. Так из них получались солдаты.

— MonDieu, quellehorreur! (Боже мой, какой ужас!(фр)) — моя кузина потрясенно прижимает ладони к щекам: — что за изверги!

— Теперь в руках у этого твоего Никки полк черных валькирий. — добавляю я: — и судя по его политической позиции он идет свергать Императора. Ну или на площади стоять, как декабристы.

— Никки никогда так не сделает. Он слишком труслив для этого, — качает головой Ай Гуль: — видела я его на дуэли. Я в это не верю. Хотя злости в нем хватает.

— Хватит. Все за мной. Я первый, за мной — Ай Гуль, потом Лан. Слепнева — в арьергард. — командую я. Целитель сейчас на вес золота, целителя надо беречь, монастырь не так уж близко к городу, пока прибудет Мещерская — трупы и окоченеть могут.

Мы бежим по коридорам, выбивая дверь за дверью. Никого. Пока — никого. Пустые кельи, комнаты для занятий, оранжерея, склады… в очередной раз распахивая дверь — я замираю. Посреди большой комнаты — стул. На стуле — скорчилась чья-то фигура. Руки вытянуты вниз, к полу, под одной из них — медный тазик. Красные нити тянутся вниз из запястья руки. Кровь.

— Что там? — вслед за мной в комнату проскальзывает Ай Гуль: — тетя Паша! Что с вами? Валькирия!

— Я здесь. — появившаяся Слепнева обходит Ай Гуль, достает из ножен тесак и короткими движениями — разрезает путы. Женщина была привязана к стулу. Слепнева убирает