хорошо, тьма – плохо, Бог един и милосерден, а тут… полная неизвестность. Но есть хотелось больше, чем предаваться унынию, посему с помощью супруга выбравшись из тёплых объятий воды, которая, кстати, не остывала (!), она обернулась в поисках полотенца.

— Позволь мне, — Фаргон нежно принялся промокать капельки воды с тела жены, особо уделив внимание выдающимся частям тела.

— Надо бы маслом кожу смазать, — наслаждаясь процессом, вспомнила Мила. – Профилактика от растяжек.

Что это такое и с чем их едят, Фаргоше было неведомо, но и спорить он не собирался. Масло так масло! Он сосредоточился и… перенёс из различных закутков замка все возможные виды масел. Какие только там не были, начиная с аналога сливочного, заканчивая жиром ждрыха, которым натирали днища судов, дабы защитить от воздействия морской воды, и к ним не налипала всяческая дрянь. А специфический запах отлично отгонял кабыздохов[1].

— Что это? – Сотрясаясь от хохота, выдавила Мила. – Ой, не могу, я сейчас рожу, как смешно! Как я этим буду мазаться? – Она взяла кусок сливочного масла и поднесла к коже. – Натираться?

Гизар сконфуженно молчал, но потом не выдержал и выдал:

— А что ты хотела от мужчины, у которого не было постоянной спутницы?

— Правда? – Она аж умилилась. – То есть я у тебя первая?

— Нет, конечно, но то были просто редкие встречи, — понял по-своему Фаргоша.

— То, что ты не девственник, и ежу понятно, но неужели у тебя даже девушки не было? Просто для души, не для размножения, — поправилась Мила, вспомнив о местных реалиях.

— Некогда было – работа, — отговорился Фарг, не став уточнять какие у него и его соотечественников взгляды на самок.

Во-первых, сказать нечто подобное именно ей – язык не поворачивался. Во-вторых, раз уж он изменился после посещения Земли, может, и прочие переосмыслят некоторые аспекты мировоззрения, когда там побывают. К тому же в ближайшее время он никого с ней близко знакомить не планировал, разве что с дядей, но с ним он предварительно переговорит. Возможно даже этой ночью, пока Мила отдыхает.

— Ты смотри, если будешь постоянно пропадать на работе, я буду ворчать, — предупредила жена. – Такое чувство, будто я вообще не смогу быть долго без тебя.

Она обняла своего крылатого красавца, ещё раз хихикнула над ассортиментом масел и принялась выбирать что-то более-менее подходящее. Наконец, нашлось вполне себе приятное маслице с нежным ароматом и нужной консистенции. Правда, прежде чем использовать, она протестировала его на сгибе локтя – мало ли, вдруг на него высыплет аллергия.

— Забавный выбор, — хмыкнул Фарг. – Мы в этом рыбу маринуем.

— Да? – Надев родной халат, Мила прихватила бутылочку с собой и направилась к выходу. – Ну что ж, побуду твоей рыбкой. Лишь бы жабры с плавниками не отросли.

И глупо хихикнула. Она вообще самой себе поражалась. Особенно той лёгкости, с которой приняла новость о внезапной смене местожительства, наличия магии в целом и дополнительных конечностей у новоявленного супруга в частности. Будто её обволакивал кокон, глушивший критичное мышление и страхи. С одной стороны, удобно – истерика ей в таком положении явно ни к чему, с другой – странно. А ещё эта невероятная тяга к загадочному Птицу, заставившая забыть собственные принципы, вроде «на первом свидании ни-ни» или «не ездить с малознакомыми мужчинами в отдалённые места». Всё улетело в тратарары, а её в данный момент волновало лишь, понравится ли местная кухня или нет. Немного подумав (как раз по дороге из ванной в спальню, где уже накрыли стол), она решила, что это защитная реакция психики. И окончательно расслабилась. Потом, всё потом, а сейчас есть, мазаться и спать!

Еда оказалась очень даже вкусной, особенно морепродукты, от которых Мила тащилась всю беременность. Если раньше она максимум раз в неделю, а то и реже готовила либо стейк из лосося, либо пасту с морским коктейлем ну или пиццу с креветками, а тут принялась трескать всё буквально килограммами! Зато курицу в любом виде на дух не переносила. Самым любимым её блюдом стала смесь отварного кальмара, креветок, слабосолёной сёмги, красной икры и листового салата, сдобренного домашним майонезом. Ела его она денно и нощно, а если было что-то другое, то обязательно с салатом из морской капусты. Стоит ли говорить, что счастья её не было предела, когда она узнала, что попала на берег моря, в котором этого добра ловить – не переловить? Она даже к окошку сбегала, дабы воочию убедиться.

— А это у нас что? – Мила азартно ковыряла оранжевого моллюска, отправляя в рот кусок за куском. – О, милый, почему ты сразу не сказал, чем здесь питаются? Я бы тогда…

Что именно она бы сделала или не сделала, осталось загадкой, ибо в дверях возник Даргон своей собственной повелительской персоной.

Фарг тут же подскочил в приветствии (родственник родственником, но уважение надо оказать), отчего Мила недоумённо наморщила лоб, потом вспомнила о статусе вошедшего, нехотя приподнялась и вновь села обратно. Не то, чтобы она хотела нахамить, просто ноги устали и вообще, желудок полон, сил мало и очень хочется спать. Фарг мигом почувствовал состояние пары, бросил дяде:

— Прости, но не мог бы ты подождать в гостиной, — и поднял её на руки. – Мила очень устала с дороги, ей пора спать.

Тот только и смог, что… послушаться, ибо не спорить же с собственным племянником и явно уставшей женщиной. Но он ей это припомнит… Как пить дать! А то приехала тут, удостоилась личной аудиенции и на тебе, спать собралась.

— Спокойной ночи, — Фарг нежно поцеловал уложенную жену, подоткнул под бок одеяло и пошёл на заклание.

Вот как ему объяснить столь радикальные изменения в себе? И ведь не докажешь, что он этого не стал слабее или трусливее. Напротив, ему казалось, что ради счастья и благополучия своей семьи он готов горы свернуть, море перевернуть и всех кабыздохов переловить да на вертеле зажарить – вдруг его паре понравится их мясо? Хотя, странно, конечно, с чего это он вдруг так резко изменился.