— Так вот каким образом вы окончательно ее вычислили! — воскликнул ошеломленно Кленский. — Вот как подтвердились ваши догадки и предположения насчет Китаевой… Вы устроили «пожар»!

— Я думал, что она просто испугается и отдаст то, что украла. Увы, люди Тучкова меня опередили…

— Они, очевидно, тоже осведомлены о том, как ведет себя человек во время пожара…

— Конечно, они следили за «своим человеком». Не спускали глаз с нее в той военной неразберихе… И когда Китаева попыталась бежать, они наконец догадались, кто украл идола.

— Значит, Филонов, это вы поставили нас под смертельный удар? И это вы, по сути, убили Китаеву?

— Нет. Она покончила с собой, испугавшись расправы Тучкова. А я всего лишь выступил в роли катализатора событий. Преступника надо было выкурить из норы. Наезд Тучкова и стал этим выкуриванием. К тому же с Китаевой это все равно случилось бы. Она была обречена. Тучкова нельзя обманывать безнаказанно.

— Но как вы решились это сделать?! Может, вас тоже бес попутал, Дамиан? Мширский бесчувственный идол взял в оборот?

— Не думаю. Мною руководили исключительно прагматические соображения эффективности. Вы приехали ко мне и попросили раскрыть преступление, верно? Я его раскрыл.

Кленский уже знал, что зеленолицый Дамиан не умеет ни краснеть, ни бледнеть. Но то, что ни один мускул не дрогнул теперь на этом бесстрастном лице, все-таки поразило Владислава Сергеевича…

Подозрение, что Филонов вовсе даже не человек, а киборг, засланный инопланетянами, неоднократно высказываемое жителями Мширы, не казалось Кленскому в этот момент таким уж нереальным.

— Значит, теперь медный идол у могущественного Олега Ивановича? — вздохнул журналист.

— Скорее всего.

— Жать…

— А мне нет.

— Неужели нет?

— Я не завидую господину Тучкову.

— Вот как?

— Вы помните, как заканчивается «Венера Илльская»?

— Как?

— Медного языческого истукана, откопанного в городке Илль, переплавили, опасаясь от него новых несчастий. А из той меди отлили колокол. Так вот… Хочу напомнить вам строки Мериме.

— Да?

— «Можно подумать, что злой рок преследовал владельцев этой меди. С тех пор как в Илле звонит новый колокол, виноградники уже два раза пострадали от мороза».

* * *

Увы! Машина Кленского была основательно разбита Михой…

Но оказалось, что по трассе ходит автобус-экспресс. И идет этот автобус-экспресс прямо до конечной остановки одной из линий Московского метро.

Это было совершенно удивительно: ровно через час Кленский был в городе.

Уже через пять минут после того, как Кленский отошел от автобуса, шаг его стал убыстряться, как у испуганной собаки, которая начинает перебирать лапами, даже еще не войдя в воду. А еще через полчаса, когда он высадился на своей станции и зашагал по знакомой до мелочей улице, он летел уже так, что догнать его было невозможно. Во всяком случае, тому миру шорохов, видений, тайн и интуитивных прозрений, который остался в лесах под Мширой, это было не по силам… Этот мир остался далеко позади.

Теперь, идя по московской улице, Кленский, как и большинство людей в этом городе, снова верил только в себя. А от этой уверенности боги слабеют и теряют силу. Боги сильны, пока в них верят.

Уже зимой, полгода спустя, на починенных наконец своих «Жигулях» Кленский снова приехал в Мширу. Ему давно хотелось заглянуть в гости к Дамиану. Да все было недосуг. А тут Филонов сам позвонил и пригласил.

Городок утопал в сугробах.

Дом Дамиана был завален до самой печной трубы.

Теперь вместо зеленого покрова из плюща этот дом был спрятан в снежной оболочке. И опять у Кленского появилось то же, что и в первый его визит сюда, странное ощущение, что есть лишь оболочка. На сей раз снежная… А под ней — светящаяся пустота. Просто свет, который желтоватым янтарным желе вытекает сквозь прорехи-окна из этой белоснежной искрящейся оболочки.

Дамиан встретил его на пороге. «Специалист по серебристым облакам», в облаке серебристой пыли, веником обмахивал снег со ступенек.

— Вот, жду вас… К приезду готовлюсь.

А в доме Владислава Сергеевича снова встретил взгляд Казимира Малевича. Чей автопортрет — в алой шапочке человека раннего Ренессанса — по-прежнему был единственным украшением белых, пустынных стен.

— Если бы нужно было послать на другую планету знак, свидетельствующий, что на Земле существует разумная жизнь, это, конечно, мог бы быть «Черный квадрат» Малевича, — заметил Дамиан, появляясь в комнате — с горячим кофейником на подносе. — «Квадраты» и «кресты» Малевича подчинены идеальным математическим расчетам. Хотя художник этими расчетами не занимался — у него был фантастический глазомер.

— Почему вы меня пригласили, Дамиан? — Кленский отпил глоток кофе. — Соскучились?

— Нет. Я не скучаю. Во всяком случае, в обычном понимании этого слова.

— В чем же дело?

— Я хотел, чтобы вы узнали продолжение нашей истории.

— Продолжение?

— Вы следили за судьбой Тучкова?

— Да нет… Не до него было.

— А напрасно… Какой успех! Ощущение, что последние полгода Олегу Ивановичу сопутствовала невероятная удача. Старинная голландская пословица гласит: «У него даже на крыше лепешки». Это, безусловно, про таких, как Тучков. Просто фантастический фарт! Тучков победил на выборах в Думу, хотя все предсказывали ему поражение, он утроил свое состояние. Его конкуренты почти разорены и выбыли из игры…

— Утроил, вы говорите?

— Да! По оценке финансовых аналитиков нашего агентства, его состояние именно утроилось.

— Трижды Тучков, значит…

— Да, утроил…

— Дамиан, я тут вычитал в одной газете… Правда, считается, что ей не стоит слишком доверять…

— Что именно вы узнали?

— Будто таинственное агентство, с которым вы сотрудничаете, ну, просто «как Интерпол». Что штаб-квартира этого агентства находится якобы в столице одной из восточноевропейских стран. А возглавляет его женщина… Может, расскажете поподробнее, если не секрет?

— Секрет. Но когда-нибудь расскажу.

— Знаете, мне всегда было интересно, Дамиан, почему вы — именно вы — поселились в Мшире?

— Теперь догадываетесь?

— Наш Рэндлшем?

— Вы имеете в виду эту военную базу Великобритании, где официально признано появление НЛО?

— Да. Может, тарелки под Мширой чаще приземляются, чем в других местах?

— Место и правда особенное. Таких мест на земле немного. Здесь, знаете ли, Кленский, такие горькие, жесткие, крючком огурцы! Такие кислые яблоки… Мухи, квас, окрошка, собачьи хвосты бубликом…