Ведь Удачи я адепт

16

Если бы не крышесносная попойка, то собравшиеся восхитились предусмотрительностью пони. Тот отправил помощников на склад, где хранились серые рясы в таком количестве, что ими можно заменить надоевшую бланкость. Когда те вернулись, он прошептал что-то на ухо Хьюго, а после произнес мистически-грандиозное:

«И облачил он всех в серые рясы»

Толпа не понимала зачем это нужно? Ведь пить бормотуху всяко лучше, чем облачаться в какие-то рясы.

«И облаченные имели доступ к божественной амброзии»

Толпа никак не отреагировала. Хьюго насмешливо смотрел на пони, который цокнул два раза языком, сказал: «Сейчас, малыш».

«Одевшись в серые рясы они получили «бухлотон»

— Почему в серые? Это потому что безымянный ассоциируется с серым? Я правильно понимаю? Хотя… — зануду трезвенника перебил алкоголик элус.

— Серые так серые, мы правильно понимаем? Чтобы дальше пить бормотуху, надо переодеться? — пони кивнул. — Да без проблем, а где еще бормотуха!?

— Вот-вот, угощайтесь…

Незнакомец вырвал графин из рук Джалинды и жадно присосался к горлышку, будто там эликсир вечной жизни, а не напиток, делающий его податливым животным, потому что после трех глотков даже самый стойкий пришелец с планеты Аврелий мог лишь мычать и идти туда, куда указывает рука, надеясь, что там божественный нектар. Хьюго едва не поддался искушению попробовать его, и придаться увеселенью вместе с толпой, но пони стукнул копытом по его ступне так, что тот взвыл.

— Поить, не пить, — как дилер произнес пони. Хьюго не удалось найти поддержку в глазах Джалинды, и тогда он наконец-то созрел, чтобы направить свою паству, да и паства тоже созрела, потому что бормотухи оставалось на несколько минут, а что будет потом? – ему не хотелось знать.

— И отправились они в паломничество в древний город, чтобы узреть воочию чудо за семью цепями! — заверещал Хьюго так, что казалось затихла вся вселенная, чтобы узнать, как будет развиваться эта история дальше? «За семью цепями», — прокричала толпа, как тост, приподняв графины и бутылки к небу, а после ритуально отхлебнув, они слегка покачнулись. Тогда-то подручные пони начали раздавать серые рясы, которые с огромным трудом подняли на такую высоту, не раздав все тем бедолагам, что стояли у лестницы, так до конца, не определившимся: здесь лучше, чем в очереди или нет?

— А почему они, всё-таки, серые? А не фиолетовые там? Или не знаю зеленые? — перебил Хьюго тот же трезвенник, пока остальные развлекались ужасной мини-игрой от которой хотелось разрыдаться: как надеть рясу?

Когда «священный акт переодевания» достиг средины (все скинули с себя одежды), и толпа на крыше оказалась голой, за редким исключением, ведь трезвенник единственный, кто сумел пропихнуть голову в прорезь – Хьюго велел им спускаться вниз: «И спустились они с крыши вниз, чтобы единым строем выдвинуться…», — его перебил пони из чьих ноздрей вырывался пар, потому что он закипал из-за глупости молодого человека.

— ТЫ С ЛУНЫ СВАЛИЛСЯ, МАТЬ ТВОЮ, ХЬЮГО!? ОНИ ЖЕ БУДУТ ПРЫГАЮТ С КР…

— Минуточку! Минуточку! «Мать твою, Хьюго?!», — минуточку! — с особым энтузиазмом трезвенника произносил единственный, облаченный в рясу. — У него есть имя!?

Те, кто стояли на краю крыши не хотели больше жить в лживом мире, где у безымянных есть имена, и обещают, что бормотуха будет течь рекой, а та заканчивается на самом интересном месте! Никто из них не верил, что обаятельная Джалинда вернется, пополнив запасы, ведь она хилый человечек, который не сможет поднять все на крышу для продолжения крышесносной попойки. Стоявшие на краю крыши устроили пришельцопад.

Джалинда в отличии от пони по имени Карлан-Карл сумела выменять талоны на «бухлотон», который подвезут на фурах к небоскребу. И не нужно быть с планеты Пьянь, чтобы распознать ту самую бормотуху, делающую с двух глотков податливыми даже ббм. Бормотуха же, которую выменял на талоны КК внешне похожа на «бухлотон», но за знаменитой этикеткой синего цвета таилась жалкая пародия с названием «бормотуха-ля-пивнуха» и голубой этикеткой. Чтобы быть податливым, безропотным и не попадать головой в рясу, восхищаясь каким-то безымянным, обещающим бланки и розовых пони – «бормотуха-ля-пивнуха» нужно практически не выпускать из губ, потому что её эффект пропадает всего за несколько минут. Как раз столько перешептывались те, кто оказались на крыше, пока трезвенник распалял толпу, выкрикивая обвинения в адрес обманщиков, недавно стоявших на импровизированной сцене. Закончив перешептываться, толпа собралась линчевать «богомерзкого пони, этого шарлатана Хьюго, и убогого ящера», правда пока они собирались, то потеряли тех из виду, но трезвенник сделал верный вывод, что они смылись на грузовом лифте.

— МЫ ПОЙМАЕМ ЭТИХ УБЛЮДКОВ… — кричал трезвенник, ещё больше распаляя толпу.

— МЫ ЧЕТВЕРТУЕМ ЭТИХ ТВАРЕЙ! — кричало голое создание похожее на вздутый прыщ.

— И МЫ НАЙДЕМ «БУХЛОТОН»! — прогремел голос элуса.

Толпа завелась, как тысячи двигателей, которым требовалось бухлотопливо. Если простить обман они бы еще сумели, ведь за годы, проведенные в очередях сколько случалось подобных историй? Может даже на этой крыше? Но простить, что бормотуха кончилась, да ещё оказалась не с планеты Пьянь? Выше их сил и не соответствует духу крышесносной попойки. Теперь, они не сумевшие попасть головами в дырки из-под ряс, атакованные ветром, сбрасывающим одежду на головы, стоящих в очередях – хотят одного: мести.

— Я РАЗОРВУ ЭТОГО БОГОМЕРЗКОГО ПОНИ НА ЛОСКУТЫ! — кто-то сильный раздвинул железные двери лифта, скрывающее шахту, чтобы крикнуть это вдогонку обманщикам.

— Технически – это будет очень сложно, — оглянув с ног до головы бескожее создание, успокаивающим тоном проговорил Хьюго.

— Ничего-с, страшного-с, мы убежим-с, — облизываясь говорил Прохвост, которому явно нравились подобные забеги.

КК паник. Он уткнулся мордой в зеркало, разглядывая отражение своих глаз, которое удручало, как избитый сюжет: гениальный план, где учтены мельчайшие детали и едва приступив к задуманному, оказывается, что все детали невозможно учесть, и все идет не так, как надо. КК горько взоржал, а после жалобно прохрипел, чтобы Хьюго достал ему из подсумка сигару.

— Я слышал, что капля никотина убивает лошадь, — занудно произнес бывший компьютерный чип.

—