Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Время растянулось, как центральная очередь. Казалось, что первую из бессчетного числа бесконечностей Прохвост переглядывался с Хьюго, пытаясь разглядеть ответ в глазах нового друга: увидит ли он его снова? Вторую бесконечность он с презрением смотрел на открытый контейнер фуры, и будь у него на одну бесконечность побольше, он непременно бы кинул несколько колкостей КК, который жевал нижнюю губу, размышляя о чем-то далеком. Жадно облизнувшись Прохвост кинулся в сторону фур. КК начал набирать ход.
— Мы не можем бросить его! — как мальчишка возмущался Хьюго.
— Прохвост пожертвовал собой, чтобы…
Джалинда прервалась на полуслове. Толпа разъяренных голых пришельцев остановилась в фойе, увидев, как из фуры вытекает ценная амброзия. Как она смешивается с кровью, внутренностями, мозгами тех, кто упал с крыши. И неизвестно кому приходилось трудней: толпе, увидевшей это, или Прохвосту, который под сотней разъяренных взглядов полз ко второй фуре, чтобы повторить свой кувырок. Часть толпы оцепенела из-за того, что ящеру с каменистой броней хватило сил и гибкости сложиться колесом и прокатиться по второй фуре. Оттуда он не вышел. Зато пришельцы, что бежали за троицей, уже вывалились из фойе, обогнав трезвенника и занырнули в сладкую бормотуху, даровавшую им забытье. Правда повезло не всем, а потому возглавляемые трезвенником, голые пришельцы – всё-таки бежали за троицей.
К голой толпе присоединялись другие пришельцы, сбрасывая с себя одежды, ведь бежать голышом вместе с какой-то разъяренной толпой – всяко лучше, чем стоять в очереди. Быть может они убегают от какой-то вселенской опасности? Или бегут в сторону бланков? Никто не знал, но не исключал, что все куда проще: старое-доброе линчевание. Их это устраивало.
— Ты говорил, что бормотуха сработает! — верещала Джалинда.
— Технически она сработала, — в защиту КК сказал Хьюго.
— Ты вечно его покрываешь, Хью! Вечно ты на его стороне!
— Да я даже не тот Хьюго…
— Хватит нести этот вздор! Тот не тот! — фыркнул КК.
Обернувшись назад Джалинда увидела лавину пришельцев, к которым присоединялись стражи порядка, получивших приказ сверху: «Сбрасывать одежды, бежать, не задавать вопросов», — ведь начальству проще сказать, что это «первый ежегодный голый марафон», чем пытаться объяснить вышестоящему начальству почему пришельцы, стоявшие веками в центральной очереди – сбрасывают с себя одежды и бегут за каким-то богомерзким пони? К тому же «забег» снимет вопросы на счет того, почему не удалось сдержать толпу, бегущую за Серебряным, имея столько стражей порядка? А потому, поняв, что забег – узаконен самой бюрократической вселенной толпа из лавины постепенно начала превращаться в рой, заполонивший всё собой.
17
— Цветочек…
— Ты издеваешься!? Какой я тебе цветочек, Саймон!?
Разъяренный шелест и занесенные лозы, походившие на кнуты, побудили Дока посмотреть на Флора под другим углом. Даже слегка склонив голову налево тот по-прежнему оставался цветочком. Док медленно отползал в сторону входной двери, обползая Митю и Витю.
— Давай проясним? Почему ты пытаешься меня убить?
Из неприятельского шелест превратился в зловещий, повторяющий раз за разом фамилию Кубовски. Флор почернел, что согласно энциклопедии означало, что любое прикосновение теперь смертельно, а потому корчиться на полу больше нет времени. Док заелозил руками и ногами по полу, как родственник Прохвоста, а после юркнул туда, где в старой вселенной находилась комната, надеясь, что оттуда удастся спастись через окно. Доли секунды хватило, чтобы понять – он загнал себя в кладовую и выбраться из этой ловушки возможно не удастся. Док не собирался сдаваться, а потому прильнул к двери и хватал с полки все, что плохо лежит, швыряя в лозы и листья Флора, которые тот совал в приоткрытую дверь.
— Делаешь вид, что ничего не было!? — замогильно шелестел цветок.
— Только не говори, что мы с тобой весело провели время, а потом я оставил тебе номер и не брал трубку? — истерично хихикал Док.
Цветок не сумел оценить юмор. Он издал шелест многовекового леса, где теряются туристы и куда-то пополз.
— Цветочек? Флор? Или как там тебя, мать твою!? Я не могу взять в толк чего ты хочешь от меня!? Ты можешь сказ… — Док вспомнил, как представители планеты Флор обижаются на слово «сказать» вместо «шелестеть», а потому осекся на полуслове, чтобы хоть как-то попытаться наладить контакт с раздраженным цветком.
— Приправы, консервы, банки небольшой запас талонов на черный день, — перечислял вслух Док, пытаясь придумать, чтобы из этого могло его выручить в битве с ополоумевшим цветком?
Док задержал дыхание прислушиваясь, как Флор волочит что-то металлическое по полу, шелестя на манер леса перед дождём, чтобы Док не услышал свист... БАМ! В дверь врезался топор. Полетели щепки.
— Да мать моя, вселенная! Объясни уже что-нибудь!?
Ещё удар. Острие топора зловеще улыбалось. Док улыбался в ответ. На короткое мгновение Док отдался целиком и полностью мысли о том, что не так представлял свою смерть. Быть растерзанным медведями? – запросто. Попасть в какую-нибудь черную дыру и бесславно погибнуть подобно прадеду? – с учетом количества нырков в кротовые норы такую вероятность нельзя исключать. Те варианты, где в его смерти виновна Марта, Сара, Хьюго и Уолли, а теперь еще гипотетически и Джонни и Н. Хьюго – он прогнал, чтобы не впасть в яму отчаяния, где из-за собственного идиотизма он отправил всех, кого любил в космоворот УниТаза. «Мало кто вообще представляет свою смерть», — заключил он, смотря на острие топора, которое расчертило воздух в считанных сантиметрах от шеи, и будь это не цветок, а какой-нибудь проворный человек, то всё уже давно закончилось, поэтому Док решил не дожидаться конца, а попытаться ещё раз выведать у цветка почему тот жаждет его смерти?
— Пожалуйста, Флор, объясни мне прежде, чем убивать!
— Я всегда знал, что ты подлый человечишка, Кубовски! Жалкий, маленький, трусливый человечишка, и сейчас твоя натура хочет вытянуть еще времени? — Флору больше не нужен топор. В щели протиснулись лозы, похожие на омерзительные склизкие щупальца.
