– Запиши мой E-mail и продиктуй мне свой. Ну и конечно же я буду тебе звонить.

Положив трубку, Катя задумалась. Не о Мише и не о Ломове. Она вспоминала часы и дни, проведенные с Андрэ. Его страхи и подозрения. Предпринятое им расследование. Их поездку в Тулу. И ту ночь, когда он явился в ее спальню. Его губы. Его руки. Запах его тела. Его ястребиные холодные глаза излучавшие в минуты близости тепло и нежность. Вспоминала их перепалки и обмен колкостями, которые уже не могли ввести в заблуждение ни его, ни ее.

Обхватив руками одно колено и тихонько раскачиваясь на стуле, Катя улыбалась, сама того не замечая. Резкий телефонный звонок заставил ее вздрогнуть. Еще не подняв трубки, она знала, это Андрэ.

– Кэтрин! Ну наконец-то ты подошла! – обрушился он на нее. – Я уже решил, что ты не хочешь со мной разговаривать. Я звонил тебе вчера до поздней ночи.

– Меня не было дома, mon cheri.

– Ночью!?!

– Послушай. Твой приезд на целых десять дней выбил меня из колеи. Теперь я наверстываю упущенное. А ты и оттуда пытаешься мне мешать. Да еще и устраива-ешь сцены ревности.

– Я волновался. И потом мне казалось…

– Тебе все правильно казалось. – Ее голос потеплел. – Но, пожалуйста, Андрэ, дай мне возможность сделать то, что я должна сделать. Для меня это очень важно…

– Ты была в казино?

– …Да.

– И он там был?

– Да.

– Один?

– Как всегда, с охраной.

– Я не о том.

– Один.

– И…?

– Мы поужинали вместе и я уехала домой. Допрос окончен?

– Я ревную тебя к нему!

– Не будь дураком, Андрэ. – В ее голосе зазвучал металл. – Да. Я улыбаюсь ему и строю из себя сексапильную самку. Но ты же знаешь, что это всего лишь ловушки. Я никого так в жизни не ненавидела, как его. И я не успокоюсь, пока не уничтожу его.

Он молчал. И Катя снова заговорила.

– Мне надо сейчас быть злой и безжалостной, целиком настроенной на месть. Bien-aime, ты мешаешь мне. Ты меня размягчаешь. Очень прошу тебя, не звони мне пока. Я сама тебе позвоню.

Она чувствовала, что обижает его, что не должна себя так с ним вести после всего, что между ними было, после всего, что она к нему чувствует. Но именно эти чувства сейчас больше всего ей мешали.

– Всё, Андрэ. Не сердись. Целую. – И она дала отбой.

Август кончился, и погода, как по команде, резко изменилась. Северный ветер принес похолодание. Небо заволокли мрачные тучи, на деревьях появились первые рыжие подпалины. И хотя в машине и в помещениях было тепло, Катя решила изменить свой имидж согласно погоде. Она вспомнила, как шокировала Андрэ в Париже нарядом Гавроша, и, собираясь в среду в казино, вновь облачилась во все черное и кожаное – брюки, куртку и кепи.

Работники казино, уже хорошо знавшие свою новую посетительницу, увидев ее в таком наряде, весело разулыбались. На сей раз она решила вести себя с Ломовым, как старая знакомая, при условии, если он придет один. Он был один. Она подошла к столу с рулеткой и остановилась около него, внимательно следя за шариком.

Он с любопытством самца оглядел новое явление и, узнав ее, удивленно воскликнул:

– Синди! Вы?!

Засунув руки в карманы, она ему весело, по-мальчишески подмигнула:

– Собственной персоной. Как сегодня ведет себя Фортуна?

– Скверно. Совсем распустилась.

– Кто-то учил меня, что нужно уметь вовремя сделать перерыв. Вы не помните кто?

– Всё, Алекс, я пасс. Временно выбываю, – сказал он крупье и, положив в карман оставшиеся фишки, отошел.

Они провели пол ночи вместе. Ужинали, играли в покер, в очко и в рулетку, беседовали по душам, расположившись в мягких креслах под искусственной бере-зой. Катя больше не боялась быть узнанной. И не только потому, что изменила внешность. Она чувствовала, что меняется изнутри. И сотворил с ней это чудо Андрэ. Он подарил ей уверенность в себе, которая раскрепостила ее манеры, движения, речь. Она поняла вдруг, что уже не играет в самодостаточную женщину, а является таковой.

Катя рассказала Ломову душещипательную историю о своих родителях – эмигрантах, преуспевающих бизнесменах, много лет живущих во Франции, но так и не сумевших привыкнуть к чуждым им нравам, культуре и образу жизни.

– Отец все чаще говорит, что хочет быть похороненным в родной земле, – проникновенно сочиняла Катя. – А у вас, Виталий, есть родители?

Он кивнул.

– К счастью. И отец, и мать.

– Они еще могут сами о себе позаботиться?

– Увы. Им уже много лет. Постоянные жалобы на здоровье. Вчера мать напугала меня гипертоническим кризом. Пришлось вызвать скорую.

– И что? – Катя изобразила на лице живое участие.

– Забрали в больницу. Совсем некстати. Но что это нас занесло на такую скучную тему! Поговорим лучше о вас.

Ломов уже не скрывал своей заинтересованности Катей, делая ей прозрачные намеки, что неплохо бы встретиться в таком месте, где нет столько глаз, шума и света. Предвидя, что при расставании он проявит свойственную ему напористость, Катя с невинным видом поднялась, пообещав через несколько минут вернуться, и сбежала.

Она понимала, что долго так продолжаться не может, что она должна что-то придумать. Что просто сбежать еще раз ей вряд ли удастся. Кроме того вполне в его характере послать одного из своих телохранителей чтобы выследить ее.

Поэтому утром Катя позвонила в «Метрополь» и забронировала себе шикарный двухкомнатный номер на имя Синди Свэб. А через несколько часов прибыла в отель с небольшим чемоданом. Оказавшись в номере, она раскрыла постель, раскидала по стульям привезенные с собой вещи, устроила беспорядок в ванной и вышла.

У нее в сумочке лежала визитка Ломова с вписанным им самим от руки номером его мобильного телефона, но она ни разу ему не позвонила. А свои координаты, сколько он не домогался, оставить отказалась. Настало время предпринять следующий шаг. Момент для этого получался на редкость благоприятный.

Поздно вечером Катя подъехала на Кутузовский проспект. Это была кареглазая брюнетка с собранными в пучок волосами, в больших очках, одетая в строгий английский костюм и закрытые туфли на низком каблуке – аля старая дева. Она набрала на домофоне номер «66» и долго ждала, пока, наконец, недовольный, сонный голос ей ответил:

– Кто? Чего надо?

– Иван Егорыч! Открывайте. Я от Виталия Аркадьевича.

– …От Виталия?… Что-нибудь случилось?

– Поднимусь, расскажу. Да открывайте же скорее! Дело срочное. И стоять тут на ветру холодно.