– Молчишь? Ну и хрен с тобой, – буркнул Хорь, видно почувствовав что-то неладное. Но не удержался и добавил: – Увидишь своего друга Мишку, попроси на пару дней какую-нибудь книжку из царской библиотеки. Ты ж для него столько сделал всего… Хоть почитаем…

Леший швырнул недопитую бутылку водки. Хорь поймал ее на лету и быстро вылил в горло остатки.

– Ему не биб… – Леший осекся, чтобы не касаться святого. – Ему не сокровища нужны. Ты что, ничего не понял?

– Как не понял? Понял. Это гад, выдающий себя за нормального дига из Керчи. Что тут непонятного?

Леший в упор смотрел на товарища, и у него дергалась губа.

– А кто он, этот гад? Кто? Он классно дерется, он не моргнув глазом перестрелял тоннельщиков, у него невиданное снаряжение, он не очень хорошо знает русский язык, и он настойчиво искал дорогу под Кремль… И, кстати, нашел с моей помощью! Кто это, Хорь, как ты думаешь?

У Хоря отвисла челюсть.

– Не может быть… Ты думаешь, он не просто бандюган?

Леший усмехнулся.

– Конечно. Это другого полета птица. Бандюганы ему по утрам, наверное, кофе в постель подносят. Им ни в жизнь не обзавестись таким навигатором. Ни у одного московского диггера такой оснастки нет, и не скоро появится. У ФСБ, возможно, есть. Хотя я не уверен… Но этот тип явно не на ФСБ работает.

– Это уж точно, – согласился Хорь. – А на кого?

– Да на тех, кто «Норд-Ост» организовал! А сейчас они, я думаю, хотят под Кремль бомбу заложить, – сказал Леший. – Только перед этим надо убрать всех свидетелей. Терминатор наш, он же чистоту любит. Носки день относит – выбрасывает, надевает новые. И здесь так сделает…

Хорь выпучил глаза.

– Подожди, подожди… Это же не кино!

– Не кино.

Леший прижал губу ладонью.

– Совсем не кино. Хотя он нас ищет, как в одном из этих сраных детективов! И, наверное, найдет…

Хорь подошел к платяному шкафу, залез до половины внутрь, порылся, сдавленно матерясь и выбрасывая на пол мятые вещи, полотенца, женское белье. Наконец, нашел что искал и обернулся со зловещей улыбкой.

– А может, мы это… Сами его поищем? – спросил он, подбрасывая на руке кустарный малокалиберный пистолет, который выменял когда-то на серебряную монету. – Чего ждать, как бараны?

* * *

В «Козероге», как всегда, полно народу. Они зашли порознь: Хорь, в главный вход, Леший – в служебный. Того, кого они хотели найти, там не оказалось. Как и следовало ожидать. Несмотря на самоделку Хоря и кастет в кармане Лешего, они не были уверены, что действительно хотят найти Терминатора. Просто – психологически легче преследовать, чем скрываться.

– Какой Миша? – наморщил лоб Хабибулович. – Тот здоровяк с книгой? Так он без тебя и не приходил. Видно, диетчик, а жареные сосиски – не очень здоровая пища. Да и пиво наше ему явно не по вкусу…

– Откуда ты это взял? – спросил Леший.

– Откуда Наташа Ростова взяла, что поручик Ржевский не девственник? – усмехнулся Хабибулович.

– Если вдруг объявится – набери меня, – сказал Леший. – Только не говори, что я его спрашивал.

Не переодеваясь, они «закинулись» недалеко от Малой Пироговской. Подсвечивая себе карманными фонариками, которые всегда носили с собой на всякий пожарный, дошли до коллектора, где выход к «Трупному подвалу». Остановились.

– Гляди! – сказал Хорь. Он шел впереди и первым увидел, что доски, которые загораживали когда-то место разобранной замуровки, лежали в стороне, аккуратно сложенные штабелем. – Как думаешь, он?

– Нет, «Подземный кошмар»! – отозвался Леший. – Конечно он. Чистоплотный, гад. Носки каждый день стирает.

– Да ладно? – не поверил Хорь. – Неужто каждый день?

«Аккуратист», – зло подумал Леший. Но все равно место было опаскужено. Не тогда, когда они с Хорем нашли здесь догнивающий труп Сивого, а именно сейчас, когда запах почти выветрился, а досочки лежат, уложенные штабельком. Миша его опаскудил – своим предательством, вероломством, жадностью своей глумливой. Показал, дурак, купцу заповедную речку с русалками, а тот запрудил ее, мельницу поставил, а русалок сдал в бордель для извращенцев. Нет, не купец – сам сдал, дурень, сдал вот этими руками. Прав Хорь: Родину продал, точно. Самое дорогое, что было. Свою, подземную Родину. Да и наземную тоже…

– Так и знал, что он где-то здесь ошиваться будет, – пробормотал Леший. – Аппаратная ему небось тоже интересна…

Раздался скрипучий щелчок. Леший понял, что это Хорь взвел курок.

– Смотри, не пальни себе в яйца, – предупредил он. – Или мне…

– Не бойсь, – напряженным тоном произнес Хорь и двинулся ко входу в подвал.

Леший замешкался. Выставив фонарь, он рассматривал кирпичную кладку узкого проема. И вдруг сердце пропустило удар и провалилось куда-то вниз, в желудок. Поперек проема, от стены до стены, сверкнуло что-то тонкое, тончайшее, как паутина, серебристое. Опасное. Лешему вспомнился вдруг «Пикник на обочине».

– Стой, Хорь! – истошно крикнул он, но тень друга уже надвинулась на странную паутину.

Ничего не произошло. Только снова послышался скрипучий щелчок, как будто Хорь спустил курок. Да, конечно. Это Хорь. Все в порядке, все хорошо. В «Пикнике» тоже все было хорошо. Сначала. Бедняга-сталкер вступил в серебристую паутину – и ничего не случилось. А когда вернулись из опасной Зоны, он умер в душевой.

– Назад, Хорь! Назад! – истошно орал Леший. Он понимал, что это не Хорь щелкнул курком. Что ничего не в порядке и все плохо. Что Миша-Терминатор гораздо опытней и изощренней, чем они. Что…

Додумать он не успел. Грянул гром, резанула по глазам сине-желтая вспышка, ударило в лицо твердым затхлым воздухом, опрокинуло на спину, а над ним визжали осколки проржавевшей «РГД-33» или «лимонки» из его же арсенала, который он неосмотрительно показал новому «другу».

Потом на лицо посыпались комья земли, потекла откуда-то струйка песка…

Леший сидел на земле и тер глаза, оттягивая момент, когда надо будет идти и смотреть, что стало с Хорем. Он много раз видел, как люди натыкались на растяжки, и хорошо знал, что с ними происходит. И он знал, что увидит сейчас, и не хотел идти. Но бесконечно оттягивать нельзя, он встал, и пошел, и посмотрел. И увидел то, что и должен был увидеть. Как выглядит человек, попавший под близкий взрыв гранаты.

Бедный Хорь!

* * *

4 ноября 2002 года, Москва

– Да, рожа у меня, как у утопленницы!

– Извини, дорогая… Не рожа, а личико. Давай еще под глазиком намажу и щечку. Извини, я совсем озверел…

За спуски под землю полагались отгулы, но Мигунов никогда ими не пользовался – шеф был против: заместитель должен всегда находиться под рукой. А теперь сам предложил отгулять – мол, почти неделя накопилась… Вот он и сидел дома, менял жене компрессы, мазал желто-синее распухшее лицо траумелью и троксевазином.