том случае, если большинство его людей последует за ним к купели, что и произошло.33 Некоторые медлили дольше: Невестка Феодора Артемисия скрылась в пещере, намереваясь придерживаться своих убеждений после обращения мужа, но когда вода, которую ей набрал слуга, приобрела вкус меда, она поняла, что произошло чудо, и тоже приняла веру.34

Поскольку Северус - единственный источник информации об этих событиях, трудно проникнуть под поверхность того, что он говорит. Некоторые моменты бросаются в глаза: политическое значение евреев и выдающаяся роль еврейских женщин. Намек на то, что даже долгий поход из Хамоны в Магону мог начаться не с агрессивными намерениями, содержится в замечании о том, что евреи присоединились "с дивной сладостью", когда услышали, как христиане поют 9-й псалом35 .35 Невозможно не прийти к выводу, что евреи и христиане не просто были в хороших отношениях до прихода святого Стефана, но что границы между иудаизмом и христианством были очень проницаемы, а это как раз то, что не нравилось епископам. Насилие побудило евреев Минорки обратиться в христианство; но взаимное знакомство смягчило шок от обращения.36 Монотеизм по никейскому образцу начал торжествовать в Средиземноморье, но его исключительный характер ставил в затруднительное положение не только язычников, но и монотеистов другого толка.

 

 

Дезинтеграция, 400-600

 

I

 

С тех пор как Эдвард Гиббон написал книгу "Упадок и падение Римской империи", историки активно задаются вопросом, почему, когда и вообще, пала ли эта великая Римская империя. Было предложено не менее 210 объяснений, некоторые из которых были откровенно нелепыми ("семитизация", гомосексуальность, упадок мужественности).1 Аргумент о том, что именно нашествия варваров разрушили Рим - и город, и империю, - потерял свою популярность и вновь стал популярным.2 Некоторые историки настаивают на том, что вся концепция "падения Рима" - это заблуждение, и подчеркивают непрерывность римского наследия.3 Однако с точки зрения Средиземноморья совершенно очевидно, что единство Великого моря было разрушено к 800 году. Это оставляет несколько столетий, в которые можно поместить процесс распада, и несколько подозреваемых: германские варвары в пятом веке и позже, арабские завоеватели в седьмом веке, Карл Великий и его франкские армии в восьмом веке, не говоря уже о внутренних распрях, когда римские генералы боролись за власть, стремясь либо к региональным владениям, либо к короне самой империи. Очевидно, что не было какой-то одной "причины" упадка Рима, и именно накопление десятков проблем положило конец старому порядку, разорвав "Второе Средиземноморье".

За долгий период с 400 по 800 год Средиземноморье раскололось не только экономически, но и политически: римские императоры увидели, что задача управления средиземноморскими землями и обширными территориями Европы к западу от Рейна и к югу от Дуная превышает возможности одного человека. Диоклетиан, правивший с 284 года, обосновался на востоке в Никомедии, а управление империей поручил группе соправителей, сначала другому "Августу" на западе, а затем, с 293 по 305 год, двум заместителям или "цезарям" - система, известная как тетрархия.4 Его резиденция в Никомедии была прелюдией к решению Константина основать "Новый Рим" в 330 году; после рассмотрения места Трои, города, от которого римский народ вел свое происхождение, он выбрал вместо него Византий, с его прекрасной гаванью и стратегическим положением на торговом пути, соединяющем Черное море со Средиземным. Другим поразительным изменением, которое произошло, было, конечно, официальное признание Константином христианства, после столетий, в течение которых оно существовало как подпольная религия.

Италия оставалась базой для западных императоров до 476 года, когда последний, метко названный Ромул, "маленький император" (Августул), был свергнут германским военачальником Одоацером. Но центр власти сместился на восток, и это было сделано только для того, чтобы признать экономические реалии Средиземноморья: именно на востоке все еще процветал торговый мир эллинистической и птолемеевской эпох, с такими оживленными портами, как Александрия, Газа и Эфес, объединенными торговыми связями и общей греческой культурой. Хотя было бы упрощением противопоставлять преимущественно городской Восток и преимущественно сельский Запад, поскольку восточные земли по-прежнему были населены в основном земледельцами и скотоводами, концентрация городов вдоль берегов восточного Средиземноморья и разнообразие сельскохозяйственных занятий на Востоке создали более сложную экономику. Богатый текстиль позднеримского Египта до сих пор можно увидеть в музеях, а предметы роскоши циркулировали в большем объеме к востоку от Сицилии. Изменилась и структура распределения более основных товаров. Одним из последствий основания Константинополя стало то, что египетское зерно стало переправляться из Старого Рима в Новый.5 В 330 году это казалось достаточно безобидным изменением. Африка в любом случае поставляла две трети зерна Рима. Это был процветающий регион, а Карфаген теперь был крупнейшим городом Средиземноморья после Рима и Александрии. Если в конце III и IV веков население империи, как это возможно, сокращалось в результате болезней, сохраняющаяся мощь североафриканских провинций гарантировала, что западная столица по-прежнему будет сыта. Римские и карфагенские сенаторы и конники расширяли свои африканские владения.6 Наследственные гильдии грузоотправителей, или навикулярии, были поставлены под императорскую защиту; их члены имели право на снижение налогов и получали статус всадников. Хотя имперский фиск не вмешивался напрямую в управление судоходством, его покровительство навикуляриям обеспечивало оживленную торговлю зерном. Африканские крестьяне также ценили оливки и виноградники как источники дохода; регион процветал как экспортер масла и вина в Италию и другие страны. Африканская красноглиняная посуда стала основным видом керамики не только в Средиземноморье, но и в глубине Галлии и даже в Британии. Среди товаров, прибывших в ответ, были итальянские кирпичи. Дело не в том, что африканцы были невежественны в кирпичном деле; просто кирпичи служили отличным балластом на зерновых кораблях, которые возвращались в Африку пустыми от своей пшеницы.7 Это было время расцвета в Африке, и особенно в Карфагене. Город был хорошо спланирован с крестообразным расположением улиц и красивыми зданиями - карфагеняне особенно любили свой амфитеатр, и их трудно было отвлечь от игр даже при угрозе нападения варваров. Славой города был порт, ведь круглый порт старого Карфагена был восстановлен, а при Траяне была построена красивая шестиугольная внешняя гавань. Это был близнец шестиугольного порта, построенного им в Порту близ Остии, и очертания "Пунических портов" можно проследить до сих пор.8

 

Африка также была мирным местом. Начиная с III века внешние границы империи подвергались нападениям варваров; в далекой Британии "графы саксонского берега" организовывали оборону от германских набегов из-за Северного моря. Даже когда орды готов, суэвов и других германских народов прошли по Галлии, Италии и Испании в 400 году, и даже после того, как сам Рим был разграблен в