– Тебе и не надо знать.

Лана легла рядом с ним, остановила взгляд на окне, за которым заметно посветлело. Правда, небо было тусклым, даже мрачным, видимо, солнечной погоды сегодня ждать не стоило.

Всё-таки жизнь – очень странная вещь.

– Не думай об этом, – попросил Иван.

А Лана в растерянности моргнула. Неужели она произнесла это вслух?

Родители Ивана должны были прилететь после обеда. И Лана со страхом ждала этого часа. Утро только начиналось, они поднялись с постели в восемь, как только Соня в коридоре громко известила, что проснулась. Лана к этому моменту уже была готова, и навстречу дочери вышла из ванной комнаты по соседству со спальней Ивана. Завёрнутая в длинный банный халат, с заплетёнными в причёску волосами и с лёгким макияжем на лице. Ничто в её облике не выдавало того факта, что она ночевала не в своей постели, и даже не особо выспалась. Дочка к этому раннему часу была переполнена энергией и только в полный голос жаловалась на то, что ей совсем нечего надеть.

– Мама, у меня совсем нет одежды! Кроме той, что купили вчера!

– Отличный аргумент, – заметил Иван, появляясь на лестнице. – Чисто женский. Вчера ходили по магазинам, а сегодня совершенно нечего надеть.

– Привыкай, – сказала ему Лана и незаметно от дочери послала язвительную улыбку. А вот Соню погладила по голове и постаралась успокоить. – Мы зайдём домой, и ты переоденешься. У нас… с дядей Ваней есть дела в городе, а тебя мы отвезём к тёте Нине и Арише. Поиграешь с ней, пока мы заняты, хорошо?

– А что у вас за дела?

– Взрослые, – ответил Иван вместо Ланы. Подхватил Соню под мышки и таким образом снёс вниз по лестнице.

– Это нечестно. Может, мне тоже было бы интересно?

– Тебе будет интереснее играть в куклы.

Соня театрально надула губы, уставилась на Ивана огромными глазами, а Лана, чтобы пресечь детскую попытку поманипулировать взрослым дядей, честно сказала:

– Мы едем на встречу с адвокатом. Это тебе не интересно.

Соня тут же перестала изображать обиженную капризулю, откинулась на мягкие диванные подушки в гостиной, и раскинула руки в стороны. Иван за ней наблюдал. А когда понял, что Лана ушла на кухню, и они с Соней остались одни, подошёл ближе и коротко спросил:

– Что?

– Мама с папой разводятся, – сказала Соня, словно сообщала ему великую тайну.

Он же кивнул и подтвердил.

– Разводятся. Ты переживаешь?

Соня по-детски пожала плечами.

– Я не знаю. У меня в Москве друзья. И школа. – Соня доверчиво посмотрела на него. – А мама говорит, что у меня и здесь будут друзья.

– Мама права, обязательно будут. И в школу ты будешь ходить в самую лучшую. Я тебе обещаю.

– А как же папа? Он будет жить один?

С детьми, оказывается, безумно трудно разговаривать. Они всё спрашивают прямо, не таясь. Взрослые большую часть этих вопросов не задали бы, посчитали бы излишней откровенностью, а то и вовсе не захотели бы знать ответов.

– Не думаю, что твой папа будет совсем один. У него ведь тоже есть друзья… родственники.

Соня подёргала себя за прядь волос, в которой красовалась блестящая заколка.

– Наверное. У него много друзей.

– Вот видишь.

– Но мы же с мамой не друзья ему. – Соня снова вздохнула и раскинула руки в стороны. А Ивану совершенно по-взрослому сказала: – Я совершенно не представляю, как мы теперь будем жить.

Ивану захотелось протянуть руку и погладить девочку по волосам, что он и сделал.

– Всё будет хорошо, – сказал он ей, а сам в очередной раз подивился невероятной мысли – это его дочь.

С Дмитрием Харламовым встретились в ресторане, напротив его адвокатской конторы. Успели завезти Соню к Шохиным, Иван старательно избегал проницательных взглядов Нины и не реагировал ни на какие намёки с её стороны, даже попытался охладить её пыл своим фирменным холодным взглядом, ему не раз говорили о том, насколько он действенен. Может быть, на кого-то он и действовал, на более слабых моральным духом людей, но не на Нину Шохину. Та лишь смешно приподнимала брови, отворачивалась и всю свою энергию и проницательность направляла на Лану. Ивану пришлось буквально вырвать ту из цепких лапок жены друга. Костя, который за всем этим наблюдал как бы со стороны, только усмехнулся, когда Иван решительно направился к выходу, таща за собой Лану, как на буксире. И хлебосольно поинтересовался:

– Что, даже чаю не попьёте?

– Пили уже, – ворчливо отозвался Сизых, и выдохнул только, когда они с Ланой сели в машину.

– Это было невежливо, – объявила она ему.

– А совать нос в чужую постель вежливо? Или у вас какой-то женский инстинкт срабатывает, что нужно непременно обсудить, что было и как было? Пусть и в десять утра.

– Ты женоненавистник, Ваня. Ты в курсе?

– Вот уж глупости. Женщин я люблю. И даже уважаю. Кого мне ещё любить?

Лана головой качнула и отвернулась от него.

Несмотря на достаточно ранний час, ресторан со странным названием «Портобелло», уже принимал гостей. Лана шагнула под элегантную вывеску, оказалась в светлом холле, в приятном интерьере, и в очередной раз поразилась неудачному названию заведения. Она бы точно не стала называть ресторан в честь гриба, и уж точно в честь блошиного рынка, пусть и лондонского. Но, возможно, она ещё не понимает до конца суть идеи, которую пытались воплотить в жизнь владельцы. Лана взглянула на Ивана, было желание обсудить с ним столь нелепую выдумку, но бывший муж показался ей задумчивым и сосредоточенным, и она решила не мешать ему и не вносить диссонанс в его серьёзные раздумья.

Дмитрий Харламов оказался мужчиной солидным. Он сидел один за столиком на шесть персон, идеально отглаженный пиджак фирменного костюма висел на спинке соседнего стула, а он, в белоснежной рубашке и при шёлковом галстуке, с документами, что внимательно читал, в одной руке, а вилкой в другой, производил внушительное и пронизывающее непонятной, мгновенно рождающейся ответственностью, впечатление. Правда, он не завтракал. На часах половина одиннадцатого утра, а перед ним тарелка с жареным мясом и картошкой. Он с аппетитом ел, и только время от времени откладывал вилку, чтобы пригладить на груди шёлковый галстук с бриллиантовой булавкой. Документы из рук не выпускал, даже на стол их не положил.

Иван подошёл, подал ему руку и только после этого негромко поздоровался. В глаза друг другу мужчины так и не посмотрели, словно каждый был занят собственными мыслями. Но на Лану Дмитрий Александрович внимание обратил, причём взгляд был любопытным. Он дождался, пока Иван отодвинет для Ланы стул, пока все усядутся, даже выждал, пока услужливая официантка принесёт новым гостям меню. И только после этого обратился, причём именно к Лане.