Семь лет – это много. Взрослая, обдуманная жизнь и дорога. Они вот были женаты чуть больше года. Может ли он говорить, что он тоже был полноценным мужем для этой женщины? Они больше играли в семью и учились быть взрослыми. Получилось не очень. А другой мужчина её научил. Правильно или нет – это другой разговор, тем более, если смотреть с позиции Ивана, но с Игнатьевым Лана была по собственной воле, это было продуманное решение, и, надо быть до конца честным, разводиться с мужем она не собиралась. Её всё устраивало. Не случилось никакой внезапной вспышки страсти, вернувшейся первой любви. Всё, что сейчас происходит, лишь стечение неблагополучно сложившихся обстоятельств. И это признавать неприятно, для Ивана это является ударом по самолюбию. И даже тот факт, что Лана в сердцах призналась, будто не испытывала к Вячеславу Игнатьеву большой любви, не успокаивал. Жизнь с ним её вполне устраивала, и развод воспринялся, как предательство и несчастье. Она потеряла стабильность, почву под ногами, налаженный быт. И Иван теперь гадал, должен ли он дать ей всё это взамен, по крайней мере, постараться? У них дочка, и ей нужна семья. Но что делать с двумя бывшими, запутавшимися в ситуации супругами?

Кто он, кроме как биологический отец Сони? И нужен ли он им?

Судя по тому, как Ира сдвинула идеальные брови, как только он появился на пороге приёмной собственного кабинета, вид у него был встревоженный. Под стать беспокойным мыслям. К тому же, на работе он не появлялся два дня, что являлось невероятным по своей абсурдности фактом. Наверняка, сотрудники решили, что если не случилась глобальная катастрофа в жизни их шефа и их трудовой занятости, то тогда приключилось нечто похлеще – Иван Сизых ушёл в загул. Такое однажды произошло, Иван пребывал в странно негативном настроении довольно долго, хандрил, и даже рискнул назвать своё душевное состояние депрессией, сам этому ужаснулся, и вот тогда пропал на неделю, не желая откликаться на звонки из дома и с работы. Он искал себя, истину, в том числе на дне стакана, ничего не нашёл, устал, и ещё больше приуныл, решив, что в его жизни больше нет смысла и цели. Правда, вскоре, к счастью или нет, судьба свела его с Лесей, и та, возможно, всей своей большой женской душой, его пожалев, решила смысл в его жизнь вернуть. Своей любовью. Что и продолжает старательно делать вот уже год. Получилось ли у неё? Во всяком случае, Иван жил в осознании того, что его любят и он кому-то нужен. Каждый день, каждый час, каждую минуту. Кстати, довольно утомительно, особенно, когда приходится свою благодарность и душевную отдачу демонстрировать. Но на душе всё же стало спокойнее.

Было спокойно. До недавнего времени.

– Как дела? – спросил он секретаршу таким тоном, словно заглянул к ней на минуту поболтать, а не нёс ответственность за всё, что творилось на пятидесяти тысячах квадратных метрах вокруг.

Ира опустила телефонную трубку, без всякого сожаления прервав разговор, и на начальника взглянула оценивающе.

– Хорошо. А у вас?

– Много всего происходит, – непонятно проговорил Сизых. Прошёл к окну и выглянул. – Срочные дела есть?

– Саша справляется.

Саша, или Александр Терентьев, уже пару лет трудился помощником Ивана, так сказать, правая рука. Иван не считал, что парню повезло с работой, на голову Терентьева сваливались все самые неприятные обязанности, много бумажной работы и встречи с людьми, с которыми сам Иван общаться не желал. Но, понимая всё это, и ратуя за собственное спокойствие, зарплату Александру Иван платил немаленькую. Тот был, не смотря на возраст, парнем сообразительным, энергичным, и от работы никогда не отмахивался, понимал, что за это его ценят. И сейчас Иван в очередной раз стойкость и стрессоустойчивость помощника оценил. Наверняка, в последние два дня Саша спал плохо и мало, прикрывая спину шефа. Да и лицо его тоже. Судя, по осуждающему взгляду Иры. Кажется, у той с Сашкой всё же намечается нечто серьёзное, раз она переживает и готова с начальником из-за него ругаться.

– Саша молодец, – проговорил Иван специально для неё. И добавил: – Премию получит. – Всё смотрел, смотрел в окно, после чего в один момент встряхнулся, сделал глубокий вдох и направился в свой кабинет, кинув через плечо деловое: – Всё срочное мне на стол. У меня мало времени.

– Что-то случилось? – всё же рискнула поинтересоваться Ира, когда принесла ему не только бумаги на подпись, но и чашку кофе.

– Кое-что, – не стал спорить Сизых. Беглым взглядом проглядывал договора на поставки стройматериалов. Постучал ручкой по столу, вдруг понял, что секретарша стоит рядом с ним, в своём невозможно коротком платье, и не сводит глаз с его лица. Пришлось поднять голову, и встретить её взгляд, как можно спокойнее. Решил успокоить. – Я не пил. Это… семейные дела.

Ира, кажется, выдохнула. По крайней мере, грудь красиво шелохнулась в вырезе платья.

– Хорошо. Семья – это хорошо. Вы помните, что…

– Я помню, – перебил её Иван в лёгком раздражении. – Родители прилетают в пять сорок пять. Я буду в аэропорту.

Ира кивнула. Наблюдала за тем, как он расписывается. Рука двигалась автоматически, быстро и чётко.

– Леся звонила. Несколько раз.

Иван на секунду замер. Затем поинтересовался:

– Что ты сказала?

– Правду, – удивилась Ира. – Что знать ничего не знаю.

Он кивнул.

– Правильно.

Ира ещё немного потопталась у стола за его спиной, затем направилась к двери. Но Иван её в последний момент остановил.

– Ир, можешь кое-что разузнать?

Девушка развернулась на высоких каблуках и бойко улыбнулась.

– Я могу разузнать всё.

– За это и ценю, – проговорил Иван негромко. На спинку кресла откинулся. – Мне нужен список лучших школ в городе. Для девочки девяти лет. Разузнай всё. Только по-тихому. Что там, как… – Сизых неопределённо повёл рукой в воздухе. – Без понятия, что нужно узнавать. Может, в какой-то есть верховая езда, – вдруг осенило его.

– Верховая езда? – На лице Ира появилось мечтательно-задумчивое выражение, Иван его заметил, но решил, что знать не хочет. Ни к чему ему знать, о чём мечтает его секретарша. На этом и держатся, строятся их давние, крепкие, чисто профессиональные отношения.

Успокоив сотрудников своим появлением и даже списком чётких приказов и распоряжений, Иван забрал стопку накопившихся документов, и офис покинул. Когда он уходил, Ира болтала с кем-то по телефону о лошадях и арабских скакунах, а шефу на прощание сделала ручкой. Иван решил не вдумываться в её действия, а уж тем более не раздражаться. Кто знает, может, она по его просьбе это обсуждает? В конце концов, он узнает всю интересующую его информацию в полном объёме. А как она получена – его касаться не должно. От этого сотрудники становятся лишь более ценными, проявляя здоровую долю самостоятельности.

До момента приземления самолёта родителей в аэропорту оставалось ещё достаточно времени. Можно было поехать домой, но для этого, наверное – наверное! – стоило позвонить Лане, и узнать где она и чем занимается. Где она, где Соня, как проходит их день, и ждут ли они его возвращения. Иван даже телефон из кармана достал, покрутил его в руке, но набрать номер бывшей жены так себя и не заставил. Вроде бы, совершенно обычное действие, банальный звонок с вопросами: как дела, где ты? Но в душе было столько неуверенности, в себе, во всём происходящем, что в последний момент он решил не звонить. И домой не ехать. Самое простое было завернуть в любимый ресторан, и там, за обедом, малость поработать. Он даже остановился на светофоре, собираясь выехать на проспект, но в последний момент передумал. Всё, что он делал, было неправильно, и вёл он себя, как настоящий эгоист. Мама, без сомнения, скажет ему об этом, как только узнает.