Заметив, что Гэбриел качает головой, отец бросил на него предупреждающий взгляд и сказал:

– А по-моему, они все-таки были в церкви, просто в толпе… Но я, конечно же, не могу с полной уверенностью это утверждать. Хотя, может быть, наш священник…

– Преподобный Уолш оказался не слишком приветлив. Я рассчитывал на большую обходительность с его стороны. Но у меня к вам есть и еще один вопрос. Вы хорошо знаете здешнего плетельщика сетей? – Райт прошелся по кухне, переворачивая сковородки, висевшие на стене, и заглядывая под них; он даже в квашню нос сунул. Бетт лишь гневно сверкала глазами, воинственно скрестив на груди руки.

– Сэма Финча? Конечно, знаю! – удивился отец. А Дэниел еще больше встревожился: это был тот самый грубиян, который обидел брата Сары, за что и поплатился выбитым зубом.

– Да, именно так его зовут. Его прямо-таки преследуют злокозненные события; например, в прошлое воскресенье, пока он молился в церкви, у него вся еда в доме прокисла; кроме того, и его самого, и его жену постоянно мучает тошнота, а на коже у них обоих какая-то странная сыпь, да и сама кожа воспаленная. На мой взгляд, все это никак нельзя списать на простую неудачу. Боюсь, это дело рук некого злодея, приспешника дьявола. Мне известно также, что мастер Гэбриел, присутствующий здесь, говорил, что некое здешнее семейство испытывает к Финчам давнюю неприязнь. Я прав, мастер Гэбриел?

Райт вроде бы говорил о том, чего люди боятся, но Дэниел чувствовал в нем не заботу о людях, а нечто совсем иное: звериный аппетит хищника.

– Да, это точно, я так говорил, – Гэбриел так резко вскочил, что с грохотом уронил свой стул. – И, думается, смогу вам в этом деле помочь. А виновата во всем дурная кровь той семейки, что на проклятом холме живет. Это они Финчам вредят.

– Так уж и вредят! У них и была-то… одна-единственная перебранка! – поспешил вмешаться Дэниел. Он даже рукой махнул и засмеялся, как бы показывая, из-за какой чепухи весь сыр-бор разгорелся. Однако его слова были встречены молчанием. – Ерундовая ссора, только и всего.

Гэбриел фыркнул:

– Ну да, ерундовая! А по-моему, тот дьяволенок Финча прикончить хотел.

Дэниел глаз не сводил с магистрата и сразу заметил, каким жутким огнем блеснули его глаза при слове «дьяволенок». Затем Райт шагнул к очагу, заглянул в котел, висевший над огнем, помешал содержимое ложкой, зачерпнул немного, поднес к носу и поморщился. Дэниелу было страшно даже взглянуть на разъяренную Бетт.

– Все было совсем не так, Гэбриел, – сказал он, и тот с удивлением и гневом на него воззрился.

– Да уж, больно страшно ты все расписал, – поддержала Дэниела Бетт и, повернувшись к Гэбриелу, прибавила: – А ведь ты и сам чуть что кулаки в ход пускаешь, и не дай Бог кому-то тебе хоть слово поперек сказать.

И Дэниелу опять захотелось поцеловать Бетт. Но отец, щелкнув пальцами, сделал ей замечание:

– Ты, девушка, что-то больно часто стала лезть, куда тебя не просят. Ступай-ка побыстрей домой да утром возвращайся ласковая и послушная.

На мгновение Дэниелу показалось, что Бетт и отца сейчас отбреет, однако она спорить не стала. Молча сходила за шалью, накинула ее и вышла за порог. Магистрат Райт чуть отступил, давая ей пройти и глядя на нее, как на прокаженную.

– Приношу вам свои извинения, – сказал отец, – но Бетт служит у нас так давно, что мне иной раз кажется, что она мне скорее дочь, а не служанка. Да она и сама почти что так думает.

– Вы, наверное, с самого начала проявляли к ней излишнюю мягкость, – сказал магистрат, – вот она и не упускает возможности этим воспользоваться. Но теперь подули новые ветры, и они несут с собой новое зло, к которому нам всем следует заранее подготовиться.

И снова Райт заговорил о страхе, хотя в нем самом никакого страха заметно не было.

Он уже направился было к двери, но вдруг снова остановился и повернул назад, словно позабыв сказать еще что-то очень важное.

– Между прочим, я слышал, у вас новая доярка? И, кажется, не отсюда родом?

У Дэниела болезненно екнуло сердце; он даже не был уверен, что сумел сдержаться и не вскрикнуть от боли.

– Мне бы хотелось с ней познакомиться, – сказал магистрат.

– Она, наверно, уже спать легла, – сказал отец.

– И тем не менее.

Дэниел уже начал медленно подниматься, чтобы сходить за Сарой. Господи, думал он, только бы она не вздумала именно сегодня убежать к своим! Но тут отец вдруг велел Гэбриелу:

– Сходи-ка, приведи Сару.

Дэниел и сказать ничего не успел. Но тут, к счастью, появилась Сара.

– Ага, – загадочно промолвил магистрат, взял ее за руку и вывел на то место, где от очага было светлее всего. Он ощупал края ее чепца, затем кончиками пальцев приподнял за подбородок ее лицо и стал в него пристально всматриваться. После чего приподнял подол ее юбки – хотя и совсем немного – и уставился на носки ее башмаков. Сара даже в одежде дрожала так, что это было заметно всем. Однако выражение лица у нее было прежнее, упрямо-спокойное.

Гэбриел шагнул было вперед, но сдержался. Отец, глянув на Дэниела, нахмурился и слегка пожал плечами.

– Ну, ясно, – сказал магистрат, поворачиваясь к отцу. – Вы этой работницей довольны?

– О да, очень! – улыбнулся отец. – Она славная малышка, и такая трудолюбивая. – Впрочем, Сара на его улыбку не ответила, только чуть скосила в его сторону свои большие глаза.

– Вот и отлично! – Магистрат снова направился к двери. – В таком случае разрешите откланяться, но вскоре я снова вас навещу. И помните: по вечерам непременно зажигайте свечи. И кувшина с водой я на пороге у вас не приметил. Кувшин обязательно поставьте, не медлите: злые силы не дремлют.

Едва дверь за ним закрылась, как отец разразился громким хохотом, по очереди поворачиваясь к каждому из присутствующих:

– В жизни я ничего подобного не видел! Бедная девочка! Я и глазом моргнуть не успел, как он чуть ли не в рот к тебе залез и зубы пересчитывать начал!

– Попробовал бы он это сделать! Да если б тебя хоть пальцем коснулся, я бы ему всю морду разбил! – сердито сказал Гэбриел, глядя на Сару.

Но она на него даже не посмотрела. А вот отцу улыбнулась.

– Ты, может, хочешь к себе вернуться? Тебя проводить? – спросил у нее Дэниел. Она кивнула, и он повел ее прочь, ласково подталкивая в спину. Их обоих все еще трясло после визита магистрата.

Еще до рассвета меня будит стук в дверь. Кто-то колотит в нее кулаком, и на мгновение мне кажется, что я дома, рядом со мной Энни, и меня охватывает страх: наверное, это вновь явились деревенские с факелами, чтобы всех нас уничтожить. А из головы у меня не выходит приснившийся мне сон: магистрат Райт наклонился ко мне и шепчет, что ему известно мое настоящее имя…