После вмешательства Грэга Рафаэль отошел подальше, и я с облегчением выдохнула. Вот же противный тип, даже пахнет неприятно, чуть не слезы из глаз. Хотя нынче все пахли не фонтан. Вон даже Грэг чем-то наодеколонился резковатым.

Дух тоже не стал сидеть один дома и отправился в гости. Кот вырос с приличную собаку и вынужден был тщательно прятаться, благо ловкости и силы ему не занимать.

— Вылитый аффенпинчер,[26] — оценил его стать батюшка, когда Козо с тетушками уже зашли в дом Фистов, а мы с мистером Бизо остались подождать кота. Глава семьи, как и я, вовсю потакал серому красавцу. — Это ценная порода собак, по размеру и виду Дух на них все больше смахивает. Смотри, Фира, какая шерсть на морде длинная стала. Скоро никто не поверит, что у нас кот.

Я с сомнением посмотрела на кота. Когда видишь его каждый день, изменения не сильно бросаются в глаза. Но даже я вынуждена была признать — шевелюру он действительно отрастил знатную.

— Дух, — прошептала я перед тем, как зайти, — действуем по уговору. Следишь за Козо, как только услышишь важное — пулей ко мне. Твое мурчание все равно никому, кроме меня, не понятно.

— Пулей не пулей, а на меня можешь положиться, — гордо ответил кот. Сравнение с собакой ему не понравилось, а вот насчет редкости он явно был согласен. — Мы, ценные аффенпинчеры, все узнаем в лучшем виде. Ты лучше за своим Виктором пригляди, он теперь завидным женихом стал, другие-то, как ты, нос воротить не будут.

И точно, черная, знакомая мне карета уже стояла на подъездной дорожке. Значит, волк приехал на прием по случаю помолвки Ханны.

Обрадованная, я заторопилась внутрь. Батюшка шел впереди. Так как это был не официальный бал, нас не объявляли, и все равно следовало держаться вместе с семьей и в этой круговерти постараться найти тетушек и Грэга.

Я шла, сдержанно улыбаясь, принимая заинтересованные взгляды многочисленных оборотней. И резко остановилась, будто врезалась в невидимую стену, когда увидела пришедшего раньше нас Торваля.

Виктор — царил. Он возвышался темной головой над стайкой окруживших его девушек. Вся группа медленно двигалась вперед, в сторону стоящих в линию столиков. Одна из девушек непринужденно толкнула соседку локтем, и я увидела два бокала вина в руках волка. Скорее всего, он отходил за питьем, тут-то его и поймали воздыхательницы.

Я иронично усмехнулась. Никогда не понимала дам, готовых сражаться за понравившегося мужчину. Мы же не животные, у людей все решает разум, а не инстинкты. Если мужчина путается в связях и увлечениях, зачем он вообще такой нужен. Я сама такого обвяжу бантиком и подарю сопернице. И ей — счастье, и ему не придется в гареме путаться.

— Глаз не отвести, да?

Я повернулась и обнаружила тихо подошедшую Ханну. Вот не понимает человек, что я не умею прощать предательство. Она, как обычно, выглядела прелестно, выбрав для знакового для себя вечера светлые летящие ткани, подчеркивающие трепетную красоту.

— Хорош. Поздравляю, мисс Фист, с помолвкой.

— Мы еще не объявили, но спасибо. Это так великодушно, прийти и поздравить меня, хотя я так виновата, — она хлопнула длинными ресницами, — да еще в такой трудный момент. Торваль всем показал, что хочет близости с тобой…

Она покачала головой и неожиданно погладила меня по руке.

— Когда счастлива, и всем остальным желаешь счастья. Жаль, что это невозможно.

— Почему невозможно? — осторожно спросила я. Ханну я однозначно воспринимала как правильного песца. Она всегда приходила с пакостью, и другого от нее ждать не стоило.

— Ну, мистер Торваль только репутацию может испортить, — грустно сказала она, продолжая любоваться Виктором, — и хотя с него станется объявить о появлении официальной любовницы, но все равно никуда не денется от этой суки, своей невесты.

Я стремительно повернулась, чтобы посмотреть, куда идет волк. И обнаружила, что он уже пришел. И протягивает один бокал блистательной красавице брюнетке, поджидающей его за одним из столиков. С жестко очерченным, капризным аристократическим лицом, пышной величественной прической, в платье с совершенно закрытым верхом и развратным разрезом на юбке, открывающим темно-красные чулки и часть белоснежного округлого бедра.

За таких девушек бьются на дуэлях, ради них совершают легендарные подвиги, их называют роковыми от слова «рок», «судьба», подчеркивая, что таких нельзя забыть и оставить на обочине жизни.

Красавица медленно, лениво улыбнулась, смерила Виктора взглядом, которым обмениваются только очень близко знакомые люди. И взяла из его руки бокал.

— Хороша, да? — Ханна еле слышно сглотнула. Интересно, это слюна собралась или яд накопился? — Вертит мужчинами, как пальчиковыми куклами. Одета на грани приличия, а все «Ах-ах» восхищаются.

По мне, так неизвестная мисс была одета ЗА гранью приличия. Но мне ли, девушке с Земли, шипеть на здешнюю моду. Помнится, на Земле несколько столетий модны были гульфики, символизирующие мужскую силу. Да и в двадцать первом веке остались хвастуны, подчеркивающие красоту ширинки.

А мода на открытую грудь? Одну, эдак невзначай обнаженную, которую демонстрировали на балах, подкрашивая кармином сосок. Дескать, полюбуйтесь и помечтайте, вы не видите, но вторая — вообще сногсшибательна. Не в смысле, что от замаха все попадают. А с намеком на особую соблазнительность баланса сразу двух красоток, которых суммарно удостоен лицезреть только муж. Одну — смотрят все. Две — муж. Кто не улавливает логики, тот недалекий зануда и старомодный бука. Было время, когда этим развлекалась даже французская королева.

Поэтому я пожала плечами в ответ на замечание мисс Фист, у которой, кстати, юбочка с той же шаловливостью открывала чулки и полоску обнаженной кожи бедра. Пусть и не так высоко, как у красавицы брюнетки.

— Никогда ее раньше не видела, — с интересом произнесла я, глядя не на брюнетку, а на стоящего у ее столика Торваля. Он о чем-то беседовал с мисс и время от времени благосклонно кивал.

— О, мисс Эдита Тюдон не снисходит до посещения людских мероприятий.

Я удивленно подняла бровь. Ханна поморщилась и поджала губы.

— Да и на наши редко ходит. Песцы — слишком маленький клан, не достойный внимания благородной мисс.

О, так вот в чем дело. Еще и ущемленное самолюбие. А девушка, значит, оборотень. Логично, кому еще быть бывшей невестой Торваля. В том, что она «бывшая», я не сомневалась.

Во-первых, жизнь рано научила меня прежде всего смотреть на источник информации. Насколько он надежен, в чем заинтересован, на чем пойман ранее. К сожалению, соседка провалила оценку по всем фронтам, и я не верила ей ни на грош. Если и выдаст реальную информацию, то исказит ее до неузнаваемости, лишь бы меня уязвить.