— О, — сказала Саня. И осторожно подошла к столу. — Фира!

— Это я, только ничему не удивляйся! Это новые технологии, я на секретной программе, — начала отчаянно придумывать я, чтобы не отпугнуть всегда очень практичную и где-то даже циничную сестренку.

Саня схватила пудреницу, и Зеркало Хоффа отразило огромное, немного искаженное лицо. Она захлопала длинными светлыми ресницами, близоруко щуря большие, покрасневшие от слез глаза.

Я знала, о чем ей сейчас расскажу. О том, что учусь, что у меня все отлично, нашла дальних родственников, живу как у кота за пазухой, начала встречаться с отличным молодым человеком, и, может быть, у нас серьезно.

А она расскажет, что дома по-прежнему. Что родители уверены в моей заграничной учебе, а Саню пугало мое молчание. Она даже пыталась в полицию обратиться, но папа с мамой уверили стражей правопорядка, что все отлично. Нечего беспокоиться. Эсфирь — взрослый человек.

Еще она сообщит с грустью о медленном умирании семейной компании. Но родителям все равно. Главное — младенец. Его сон, еда, развлечения.

И мы обязательно договоримся о встрече через полгода. Я приеду на недельку, на каникулы. А потом уеду опять. И если Саня захочет, она может поехать со мной.

Мы улыбнулись друг другу. И протянули руки, чтобы погладить зеркальную поверхность, словно прикоснуться к пальцам сестры. Через пространства. Через миры.