– Догадайтесь сами.

– Значит, в киль этой штуковины встроен антиграв или что-то в этом роде? – выкрикнул Циллер. – На всякий случай, как мера предосторожности?

Аватар покачал головой:

– Нет.

С ушей и носа аватара сорвались капли воды.

Циллер вздохнул и тоже тряхнул головой:

– Ну, я так и думал.

Аватар с улыбкой склонился к нему:

– Очень приятно, что теперь вы задаете подобные вопросы уже после того, как опасность миновала.

– Значит, мое отношение к опасности и смерти становится таким же беспечным, как у ваших жителей?

Аватар энергично закивал:

– О да. Это радует, не так ли?

– Нет. Угнетает.

Аватар рассмеялся и обвел взглядом ущелье, по которому бурный поток несся к Великой Реке Масака, впадая в нее близ города Оссульера.

– Пора возвращаться, – добавил он. – Надо успеть к кончине Ильома Долинсе и к возрождению Нисиль Чазоле.

– Ах да. Ни в коем случае нельзя пропустить этих ваших гротескных церемоний.

Они повернулись и пошли вдоль палубы. Барка прокладывала путь в хаосе волн и, взрывая носом бело-зеленые буруны, поднимала в воздух огромные фонтаны брызг, которые ливнем обрушивались на палубы. Под ударами волн судно кренилось и раскачивалось. Позади, за кормой, платформа подъемника медленно и размеренно погружалась в ревущие воды.

Гигантская волна, перекатившись через борт, залила прогулочную палубу бурным потоком полуметровой глубины. Циллер, опустившись на три конечности, рукой вцепился в поручень, чтобы удержаться на ногах, и с большим трудом начал пробираться к ближайшему входу на нижнюю палубу. Аватар, по колено в воде, невозмутимо прошествовал к дверям, распахнул створку и помог Циллеру войти.

В вестибюле Циллер снова встряхнулся, забрызгав сверкающие деревянные панели стен и роскошные шпалеры. Аватар на миг остановился, и вода мгновенно стекла с него, оставив серебристую кожу и тусклое одеяние совершенно сухими; лужица под ногами просочилась сквозь доски пола.

Циллер провел рукой по шерсти на лице, пригладил уши, стряхивая воду, и смерил взглядом безупречную фигуру улыбающегося аватара. Потом отжал жилет, пристально рассматривая кожу и одежду аватара в поисках хоть каких-нибудь следов влаги. Все выглядело абсолютно сухим.

– Это очень раздражает… – заметил Циллер.

– Я же предлагал укрыть от брызг нас обоих, – вежливо напомнил аватар.

Челгрианин вывернул наизнанку жилетный карман, из которого вытекла струйка воды.

– И вы ответили, что желаете в полной мере испытать все ощущения, включая тактильные, – добавил аватар. – Признаюсь, уже тогда я счел ваше желание несколько опрометчивым.

Циллер с сожалением посмотрел на промокшую трубку, перевел взгляд на сереброкожее создание и заявил:

– И это тоже.

Из-за угла вылетел маленький дрон с очень большим, аккуратно сложенным белым полотенцем исключительной пушистости, быстро пронесся по проходу и резко остановился рядом с ними. Аватар принял у него полотенце и кивком отпустил машину; автономник, качнувшись в воздухе, повернулся и улетел прочь.

– Вот, возьмите, – сказал аватар, предлагая полотенце челгрианину.

– Благодарю вас.

Они двинулись по проходу мимо салонов, где люди небольшими группками наблюдали за рекой, вздымающей волны в тумане.

– А где сейчас наш майор Квилан? – спросил Циллер, утирая лицо полотенцем.

– Кабе повез его на Неремети, смотреть на вихрение островов. Сегодня у местного косяка начался сезон соблазна.

Шесть или семь лет назад Циллер был свидетелем вихрения на другой Плите. Сезон соблазна наступал, когда взрослые острова выпускали колонии цветущих водорослей и выписывали ими прихотливые узоры в кратероподобных заливах мелководного моря. Считалось, что подобное зрелище привлекает молодняк, обитающий на морском дне; годовалые особи, поднимаясь на поверхность, вызревали, обретая индивидуальные черты.

– Неремети? – переспросил он. – А где это?

– В полумиллионе километров отсюда, если напрямую. Вы пока в безопасности.

– Это успокаивает. У вас еще остались места, посещением которых можно занять нашего мальчика на побегушках? Говорят, недавно вы возили его на завод, – с язвительным смешком сказал Циллер.

Аватар обиженно посмотрел на него:

– Между прочим, на завод, где строят звездолеты, но да, именно на завод. Вдобавок я это сделал исключительно по его просьбе. Циллер, на Масаке хватает достопримечательностей. Здесь есть места, о которых вы не знаете, а если бы узнали, то обязательно захотели бы их посетить.

– Правда? – Циллер остановился и посмотрел на аватара.

Тот тоже замедлил шаг и с улыбкой развел руками:

– Конечно. Но я не собираюсь вот так сразу раскрыть вам все свои тайны.

Циллер пошел дальше, вытирая шерсть полотенцем и косясь на сереброкожее существо, легкой походкой идущее рядом.

– А знаете, в вас больше женского, чем мужского, – заявил он.

Аватар вздернул бровь:

– Вы так думаете?

– Да.

Аватара это позабавило.

– А еще Квилан желает осмотреть Концентратор, – сообщил он челгрианину.

Циллер поморщился:

– Кстати, вот где я никогда не бывал. Там хоть есть на что взглянуть?

– Там есть обзорная галерея. Оттуда хорошо видна вся поверхность, а на подлете можно полюбоваться прекрасными видами – они гораздо лучше, чем те, которые видят наши гости, если прибывают сюда без особой спешки, не прямиком к нижней стороне орбиталища. – Он пожал плечами. – А кроме этого, смотреть особо не на что.

– И все ваши чудесные механизмы выглядят так же скучно, как я и предполагаю.

– Если не скучнее.

– Ну, может, отвлечется на пару минут. – Циллер вытер полотенцем подмышки и, привстав на задние лапы, промокнул вокруг срединной конечности. – Вы говорили этому мерзавцу, что я, скорее всего, прогуляю премьеру собственной симфонии?

– Еще нет. Но возможно, Кабе сегодня затронет эту тему.

– Думаете, он отважится на благородный поступок и не пойдет на концерт?

– Понятия не имею. Если наши с вами подозрения верны, Э. Х. Терсоно наверняка начнет уговаривать его посетить премьеру. – Аватар широко улыбнулся Циллеру. – Упирая на необходимость не поддаваться, как он выражается, ребяческому шантажу с вашей стороны.

– Похоже на то.

– А как там «Умирающий свет»? – справился аватар. – Материалы для репетиций уже готовы? У нас осталось всего пять дней, а это, можно сказать, минимальный срок, по человеческим меркам.