Затем корабли нейтральных цивилизаций, вывозящие беженцев из зоны военных действий, принесли слухи, что целый рой идиранских флотилий передислоцировали к месту недавнего рейда на самой окраине галактики, где затем завязалась яростная битва, завершившаяся гигантским взрывом огромной разрушительной силы, и что характеристики этого взрыва, когда их удалось обнаружить и проанализировать, в точности соответствовали характеристикам, что возникают в тех случаях, когда осажденный врагами боевой всесистемник Культуры исполняет протокол самоуничтожения, призванный нанести противнику максимально возможный ущерб.

Известия о битве, подвигах и героическом самопожертвовании боевого всесистемника продержались в сводках экстренных новостей чуть меньше суток. Война, как и боевые флотилии идиран, неудержимо сметала все на своем пути, сея смерть и разрушение, панику и несчастья, ужас и незабываемые впечатления.

Постепенно Культура завершила переход к полномасштабному военному производству, а идиране – теперь им приходилось контролировать колоссальные объемы завоеванных территорий – обнаружили, что их дальнейшее победное шествие замедлилось, сначала оттого, что они не успевали задействовать необходимые силы, а затем все в большей мере оттого, что Культура наконец-то обрела возможность давать достойный отпор, ведь с ее орбиталищных заводов в глубоком тылу отбывали на войну целые флотилии новых боевых кораблей.

Новые доказательства гибели «Непоправимого урона» – и уничтоженных им идиранских боевых кораблей – принес корабль еще одной нейтральной цивилизации, из числа Вовлеченных, пролетевший близ места сражения. После этого Разум, которому передали на Хранение личностный слепок «Непоправимого урона», как и полагалось, воскресил его и разместил в другом корабле того же класса. Возрожденный корабль отправился, точнее, вернулся на войну, где вступал в одну битву за другой, зная, что каждая может стать для него последней, и храня в себе все воспоминания своей ранней версии, вплоть до мгновения годом раньше, когда он, сбросив поля, по длинной дуге направился вглубь идиранской территории.

Тут-то и возникло осложнение.

«Непоправимый урон», вернее, его исходный Разум не был уничтожен. Всесистемник действительно сражался, не заботясь о самосохранении, и геройски погиб в бою, но его Разуму удалось ускользнуть в одном из автономных орудийных блоков.

Этот «не совсем корабль» к тому времени уже испытал на себе сосредоточенные атаки не одной, а нескольких идиранских военных флотилий и превратился в жалкие обломки, не совсем не совсем корабль.

Колоссальным взрывом самоуничтожившегося всесистемника искореженный блок вынесло за пределы спирали галактики; оставшейся у него энергии едва хватало, чтобы не развалиться окончательно, поэтому он летел вверх и в сторону от галактической плоскости, будто гигантский осколок шрапнели, а не звездолет; он практически лишился орудий, ослеп почти на все и оглох на все сенсоры, а вдобавок, опасаясь, что его обнаружат, не осмеливался использовать и без того ненадежные двигатели до тех пор, пока ничего другого ему не оставалось. Он все-таки включил их, но на максимально краткий срок, лишь затем, чтобы не врезаться в энергетическую Решетку между вселенными.

Будь у идиран больше времени, они прочесали бы окрестности в поисках уцелевших фрагментов всесистемника и наверняка обнаружили бы беглеца. Но идиранам и без него было чем заняться. Наконец они удосужились проверить, действительно ли всесистемник полностью самоуничтожился, но к тому времени искореженный автономный блок, заброшенный на тысячи световых лет от верхней кромки великого галактического диска, оказался на безопасном расстоянии от детекторов.

Мало-помалу он начал ремонтные работы. Прошли сотни дней. Наконец он решил включить подлатанные двигатели и малым ходом отправился к тем областям пространства, где, как он надеялся, еще господствовала Культура. Не зная точно, кто где находится, он не подавал сигналов, пока не прибыл в ту область галактики, куда идиране явно не добрались.

Сигнал, возвестивший о его возвращении, вызвал поначалу некоторый переполох, но потом с ним встретился всесистемник и взял на борт. Ему сообщили, что у него появился близнец.

На этой войне такое случилось в первый, но не в последний раз, хотя Культура весьма тщательно проверяла сообщения о гибели своих Разумов. Новый всесистемник, куда поместили исходный Разум, получил имя «Непоправимый урон I», а корабль преемника переименовался в «Непоправимый урон II».

Близнецов по их совместной просьбе отправили в одну и ту же боевую флотилию, и последующие сорок лет они сражались бок о бок. Под конец войны оба приняли участие в Битве Новых-Близнецов, в области космоса, известной как Рукав 1–6.

Один погиб, а другой выжил.

Перед битвой они обменялись личностными слепками. Тот, кто выжил, как и было уговорено, объединил свою личность с душой павшего корабля. Сам он сильно пострадал в сражении, но ему удалось ускользнуть на малом судне и таким образом спасти не только себя, но и душу погибшего близнеца.

– А кто погиб? – спросил Циллер. – Первый или второй?

Аватар смущенно улыбнулся:

– Мы тогда находились рядом, в сумятице было не разобрать. Долгие годы я скрывал, кто именно погиб, а кто выжил, а потом провели тщательное расследование, и все выяснилось. Погиб второй, а выжил первый. – Он пожал плечами. – Это не имело никакого значения. Разрушилась лишь внешняя оболочка корабля, в котором находился субстрат, и корпус уцелевшего постигла та же участь. Если бы все произошло наоборот, результат был бы тем же. Два Разума стали единым целым, то есть мной. – Чуть помедлив, аватар коротко поклонился.

Циллер смотрел, как над ними летит орбиталище. Линии подземки неслись с невероятной скоростью, так что о самих капсулах, даже сцепленных в длинные составы, складывалось весьма смутное представление, за исключением тех случаев, когда они двигались в одном направлении с модулем. Тогда их скорость на время замедлялась, но потом они обгоняли модуль, вырывались вперед, отставали или сворачивали.

– Похоже, ситуация была не из простых, если вам удалось сохранить тайну личности погибшего, – заметил Циллер.

– Да, было худо, – небрежно ответил аватар, с рассеянной улыбкой глядя, как проносится мимо нижняя поверхность орбиталища. – Как обычно на войне.

– А что побудило вас стать Разумом-Концентратором?

– Вы имеете в виду – что еще, помимо стремления наконец осесть на одном месте и заняться чем-нибудь конструктивным после десятилетий смертоносных рейдов по галактике?

– Да.

Аватар обернулся:

– Я думал, вы лучше знакомы с темой, композитор Циллер.

– Да, мне кое-что об этом известно. Наверное, я слишком старомоден или примитивен, но мне приятней узнавать все из уст очевидца событий.

– Циллер, я уничтожил орбиталище. Точнее – три за один день.

– Ну что ж, война – это ад.

Аватар пристально посмотрел на него, будто подозревая, что челгрианин пытается отшутиться.