– Думаю, нам надо кое-что изменить. Нехорошо, что ты будешь ютиться с Лиззи в квартирке с одной спальней. Да и я стану по тебе скучать.

Мэдди сама подумывала об аренде квартиры для себя и отчасти поэтому не спешила в Вермонт на Рождество. Деликатность не позволяла ей обрушиваться в дом к незнакомым людям как снег на голову. Но Билл счел оскорблением ее переезд к Лиззи.

– Знаешь, нынешний объем моего гардероба позволяет принимать такие решения за пять минут, – усмехнулась Мэдди.

– Вот и хорошо. Переезжай обратно, когда я вернусь. Времени медлить нет, Мэдди. Нам обоим было и тяжело, и одиноко. Давай начнем вместе новую жизнь.

Она не очень понимала, что это означает, а спросить постеснялась. Но у них было впереди много времени, чтобы со всем разобраться. Назавтра был Рождественский сочельник, возникла уйма дел, хотя больше не надо беспокоиться о работе. Мэдди собиралась уделить максимум внимания Лиззи.

Они купили елку и вместе ее нарядили. Это не шло ни в какое сравнение с безрадостными каникулами в обществе Джека в мрачном виргинском доме: он не обращал внимания на праздники и требовал того же от жены. Нынешнее Рождество вышло счастливейшим в ее жизни, хотя горькое послевкусие брака с Джеком все еще вызывало у Мэдди сожаление. Ей приходилось то и дело напоминать себе, что без него ей лучше. Когда накатывали хорошие воспоминания, она заглушала их плохими, которых накопилось слишком много. Но главное счастье – появление в ее жизни Билла и Лиззи.

В два часа дня в сочельник она наконец дождалась желанного телефонного звонка. Ее предупреждали, что ожидание может продлиться недели или даже целый месяц, поэтому Мэдди приказала себе не переживать и пока сосредоточиться на Лиззи.

– Все готово, мамаша, – раздался в трубке знакомый голос женщины из социальной службы, помогавшей ей с усыновлением Энди. – Ваш маленький мальчик ждет не дождется, чтобы на Рождество его забрали домой.

– Вы серьезно? А можно прямо сейчас? – Глядя на дочь, Мэдди восторженно замахала руками, но Лиззи понятия не имела, о чем речь, и засмеялась.

– Мальчик ваш. Сегодня утром судья подписал все бумаги. Он подумал, что для вас будет важно, чтобы все решилось на Рождество. Встретить праздник со своим малышом – что может быть лучше?

– Где он?

– Здесь, в моем офисе. Его только что вернули из приемной семьи. Можете забрать его в любое время, но лучше бы пораньше, мне тоже хочется домой, к детям.

– Дайте мне двадцать минут, – сказала Мэдди и повесила трубку.

Объяснив Лиззи, в чем дело, сама не своя от волнения, она спросила, поедет ли дочь с ней. Мэдди никогда не имела дела с младенцами. Все было для нее внове, она еще ничего не приобретала для него, чтобы не сглазить. Если честно, она думала, что ее предупредят заранее.

– Надо будет многое купить, – подсказала практичная Лиззи. Во всех своих приемных семьях она ухаживала за малышами и знала о них и их нуждах куда больше, чем ее мама.

– Я даже не знаю толком, что потребуется прежде всего: подгузники, детское питание, погремушки, игрушки, правильно? – Мэдди чувствовала себя четырнадцатилетней девчонкой и от волнения не могла стоять на месте. Наскоро причесавшись и вымыв лицо, она накинула пальто, схватила сумку и побежала вместе с Лиззи вниз по лестнице.

Они примчались в офис социальной службы на такси. Энди ждал их в белой фуфаечке, синей махровой пижамке и чепчике. Приемные родители снабдили его рождественским подарком – плюшевым мишкой.

Мэдди очень осторожно взяла на руки спящего малыша. Когда перевала взгляд на Лиззи, дочь увидела в ее глазах слезы. Мэдди по-прежнему чувствовала себя виноватой в том, что когда-то отказалась от дочери. Но Лиззи, поняв ощущения матери, обняла ее за плечи.

– Все в порядке, мама… Я люблю тебя.

– И я тебя, моя милая. – Мэдди поцеловала дочь. Младенец проснулся и заплакал. Мэдди осторожно покачала его. Он стал озираться и, не найдя знакомых лиц, еще сильнее расплакался.

– Наверное, он голодный, – предположила Лиззи. Она была решительнее матери.

Социальный работник отдала им вещички Энди, детское питание и инструкции, а также толстый конверт с документами об усыновлении. Мэдди предстояло еще раз явиться в суд, но это была уже формальность. Ребенок принадлежал ей. Она решила сохранить имя, которым его нарекла родная мать, но фамилию дала свою девичью, которую собиралась вернуть и себе, – Бомон. Не иметь ничего общего с Джеком Хантером – такой теперь была ее цель. Если ее опять выпустят на телеэкран, она представится зрителям как Мадлен Бомон.

Мэдди держала на руках своего сына, Эндрю Уильяма Бомона: второе имя она дала малышу в честь его крестного. Она покидала офис социальной службы, унося бесценный сверток, с бешено колотящимся сердцем.

По дороге домой они заехали в детский магазин и в аптеку и купили все, что сочли нужным Лиззи и продавцы, с которыми они советовались. И еле втиснулись в такси, набитое покупками. В квартиру Мэдди вошла счастливая. Ее встретил телефонный звонок.

– Я отвечу, – сказала Лиззи. Мэдди боялась выпустить малыша из рук. Раньше у нее не было уверенности, что она поступает правильно, но теперь не сомневалась, что сделала то, что нужно и чего она хотела больше всего на свете.

– Где ты была? – спросил знакомый голос. Это Билл звонил из Вермонта. Он только что вернулся с внуком с катка и торопился поделиться с Мэдди впечатлениями. – Где ты была, Мэдди? – повторил он свой вопрос, вызвав у нее улыбку.

– Я забирала твоего крестника.

Лиззи включила на елке гирлянду, и в квартирке стало уютно и тепло, хотя Мэдди многое бы отдала, чтобы встретить Рождество с Биллом. Особенно теперь, когда с ними был Энди.

Он не сразу сообразил, о ком она говорит, а поняв, рассмеялся. Ее голос свидетельствовал, что она счастлива.

– Вот это рождественский подарок! Как Энди? – Как Мэдди, он уже услышал.

– Он такой красивый, Билл! – Глядя на Лиззи, она показала ей братика. – Не такой красивый, как Лиззи, но все равно прелесть. Подожди, сам увидишь.

– Ты привезешь его в Вермонт? – Задав этот вопрос, Билл понял, что он был лишним: у нее не было выбора, да и малыш все-таки был не новорожденным, а здоровеньким крепышом почти двух с половиной месяцев от роду. На Рождество ему исполнялось десять недель.

– Если ты не возражаешь, я с радостью.

– Обязательно привези! Дети очень обрадуются. Раз я буду его крестным, нам надо поскорее познакомиться.

Этот разговор вышел коротким, но Билл снова позвонил вечером, потом утром. Мэдди и Лиззи отправились в церковь на рождественскую службу, захватив с собой малыша, который ни разу не проснулся. Мэдди положила его в очаровательную голубую корзинку, которую только что купила, и он выглядел настоящим принцем в новом чепчике и фуфаечке, укрытый большим синим одеялом, охраняемый плюшевым мишкой.