Кстати сказать, я сделала бы ровно то же самое, если бы Корвину все-таки удалось оседлать Лану и каким-то образом посадить на нее меня. Другое дело, что в этом случае у меня и у самой были бы хорошие шансы сломать себе шею.

Корвин продолжал стонать, корчась и прижимая руки к окровавленному животу. Рауль склонился над ним и, взявшись за рукоять, молча выдернул кинжал. Наемник завопил вдвое громче.

— Ход второй, — коротко бросил мне принц, кивая на кинжал, после чего принялся вытирать лезвие о траву.

Распрямив спину, он продолжил стоять над наемником, поигрывая клинком.

— Значит, побаловаться тебе не дали, — с напускным спокойствием повторил он. — Расслабиться тебе надо помочь.

Сжав зубы, он трижды ударил наемника ногой по ребрам. После третьего удара вопли резко оборвались, поскольку Корвин потерял сознание.

— В отличие от тебя я не люблю, когда громко кричат, — мрачно констатировал принц. — А вы что здесь стоите? — жестко спросил он, поднимая глаза на Ланторна с тюремщиком. — Ждете своей очереди? Убирайтесь отсюда, чтобы я вас больше никогда не видел.

Не дожидаясь, пока Рауль передумает, оба поспешили прочь.

— Стоит ли их отпускать? — усомнился один из охранников. — Они заслуживают сурового наказания.

— Нет времени с ними возиться, — возразил принц. — К тому же сегодня они получили хороший урок. Понадобятся очень веские причины, чтобы они решились снова пойти на подобное преступление.

Кивнув, охранник склонился над Корвином.

— Он что, умер? — с напряжением в голосе спросил Юджин.

— Не так быстро, — откликнулся Рауль, принимая у Джона поводья своего коня. — Я всего лишь позаботился о том, чтобы он дождался своего часа. Займитесь им, — повернулся он к охранникам. — Отвезите во дворец и сдайте тюремщикам. И поосторожнее: я хочу, чтобы он дожил до казни. Мы поедем отдельно. С ним придется повозиться, а нам надо спешить.

Значит, во дворец мы поскачем вчетвером. Рауль, Джон, Юджин и я. Лана ткнулась мордой в мою ладонь, словно напоминая: не вчетвером вы поедете, а ввосьмером. Иначе как бы вы вообще добрались до места? Город-то немаленький.

— Потом сама решишь, что с ним делать, — добавил Рауль. — Лично я рекомендую публичную кастрацию с последующим повешением, но есть еще пара вариантов.

— Например, каких? — заинтересовалась я. — Повешение с последующей кастрацией?

— Можно и так, но это неудобно, — повел плечом Рауль.

— Неудобно в смысле неуважения к покойнику?

— Неудобно в смысле висельника, раскачивающегося в петле. Можно промахнуться.

— Подожди, ты же не хочешь сказать, что я должна буду лично его кастрировать? — испугалась я.

— Только если это доставит тебе удовольствие.

Судя по тону, которым были произнесены эти слова, принц не прочь самолично подавать мне инструменты.

— Э… у меня совсем нет опыта. А первый блин, как известно, комом.

— Лиха беда начало, — обнадежил Рауль. — Вот и потренируешься.

Юджин и Джон следили за нашей дискуссией, раскрыв рты.

— Боюсь оплошать перед публикой, — призналась я. — Может, дашь мне сначала пару человек для тренировки?

— Хоть десять, — щедро пообещал Рауль, запрыгивая в седло.

— Нет, десять — это перебор, — решила я. — Я не настолько безрукая. Двоих будет вполне достаточно.

Юджин и Джон поспешно вскочили на лошадей и приготовились двигаться так быстро, как только потребуется.

— Думаешь, у нас есть еще шанс нагнать Вилстона? — с сомнением спросила я, следуя их примеру.

— Есть. — Рауль тронул поводья. — Он думает, что спешить ему некуда. К тому же не забывай, что Вилстон объявлен в розыск. У городской стражи на его счет весьма четкие указания. У охраны на воротах дворца — тем более. Даже если он сразу же начнет размахивать своей бумажкой направо и налево, какое-то время будет царить неразбериха. А время — это именно то, что нам сейчас нужно.

Он пришпорил коня. Мне для того чтобы пустить Лану в галоп, шпоры не требовались. Следуя за Раулем по пустой дороге в направлении переправы, я еще не знала, что принца на белом коне больше в моей жизни никогда не будет.

Рауль оказался прав: мы нагнали Вилстона у дворцовых ворот. Должно быть, он препирался с охраной достаточно давно, поскольку вокруг успело собраться немало зрителей. Были тут и Колтон, вызванный на место в качестве начальства, и пара дополнительных стражников на случай, если потребуется подкрепление, и слуги, вероятнее всего просто проходившие мимо и решившие поглазеть на необычное зрелище. Подоспел также кое-кто из придворных.

К тому моменту, когда мы придержали коней возле самых ворот, спор разгорелся жаркий. Присутствующие разделились на два неравных лагеря: одни поддерживали Вилстона, и вправду размахивавшего документом об отречении; другие, пока в большинстве, утверждали, что приказ есть приказ и он останется в действии до тех пор, пока не будет отменен самим принцем. А согласно этому приказу Вилстона следовало незамедлительно препроводить в темницу.

— Ваше высочество! — воскликнул Колтон, первым заметивший появление Рауля. — Не могли бы вы уделить нам несколько минут?

— А что, разве есть необходимость в моем вмешательстве? — удивился Рауль, будто и не скакал сюда два часа кряду только ради того, чтобы своевременно вмешаться. — Вы хотите, чтобы я помог палачу правильно завязать петлю?

— Никак нет, ваше высочество. — Понимание юмора явно не входило в компетенцию начальника стражи; впрочем, может, оно и правильно. — Возникли несколько необычные обстоятельства. Боюсь, что самим нам не разобраться. Господин Вилстон утверждает…

Колтон замолчал, не рискуя вслух произнести при Рауле то, что утверждает Вилстон. Он повернулся к Гектору, ожидая, что тот все объяснит сам, но последний не сразу оказался готов говорить. Вилстон застыл на месте, пожирая Рауля немигающим взглядом.

— Что ты на меня смотришь, как на привидение, Гектор? — осведомился Рауль. — Видишь, ты напрасно смеялся над Мелиндой. Призраки существуют. И даже приходят за некоторыми грешниками, дабы удостовериться, что тех настигнет возмездие.

— Призрак ты или нет, это уже не имеет никакого значения, — хрипло проговорил Вилстон. Прокашлявшись, он продолжал, все более уверенно: — У тебя больше нет никакой власти. По сути, ты теперь никто. И твои указы не имеют силы.

Собравшиеся у ворот люди с жадностью ловили каждое произносимое слово, осознавая, что, возможно, присутствуют сейчас при историческом событии. Время от времени с разных сторон начинали слышаться выкрики; люди пытались вмешаться в диалог или просто спорили между собой. Тогда иные зрители принимались, в свою очередь, шикать на тех, кто мешал им слушать. Ясное дело, тишине не способствовало ни то, ни другое.