покоя простых граждан Симфонии, но как же иногда больно за потерянный покой.

И, конечно, стоит такой крамоле добраться до мыслей, обрести форму, как следом идёт сила иного понимания – богатства созерцания. Справа стоит Вероника, подарившая прекрасный осенний образ, как бы уточнила Агния – готический. В чёрной и синей гамме, одетая в строгие брюки, атласную рубашку с великолепными оборками и контурной вышивкой, а сверху пальто. Слева – Агния, отдавшая в холодный ноябрьский день, предпочтение тёплым, как внешне, так и по свойствам, предметам гардероба. Прекрасные светлые локоны убраны под вязаную шапку цвета увядающей листвы. Она свободная и спадает назад подобно берету. Кутается ангелок в плотный, явно подбитый утеплителем свитер крупной вязки, доходящий до середины бёдер. Ножки же надёжно защищены тёплыми колготами и скрываются в бежевых ботинках с высоким берцем.

За Вероникой встала Валентина, привычно давшая длинным, медно-огненным кудрям, свободно лежать на плечах и пушиться вдоль спины. Малахит её глаз уже не раз успел опалить меня, как если бы то была нагая дриада в древнем лесу. Я не удержался и на краткий миг остановил взгляд на алых пухлых губах с уже изведанным вкусом. Принцесса одета стильно и богато, деловой стиль с уклоном в женственность. Всё же в случае со страстной красотой Валентины, одежда носит второстепенный характер.

И пусть о прошлом иногда стенает некая маленькая часть меня – это нормально. В настоящем же я стал несказанно богат великолепным обществом девушек и настоящей мужской дружбой.

– Извиняюсь, – подошёл с улыбкой Варг – истинный обитатель лесной глуши и внешне натуральный выживальщик. Только тёмная поросль на суровом лице опрятно острижена, вороные волосы отливают чистотой и здоровьем, доходя до могучих плеч.

Дружно посмеялись. Я чуть нервно, с удивлением обнаружив лёгкое чувство соперничества к другу.

Валентина глянула на Веронику, словно бы вопрошая что-то. С самой встречи, она вообще держит дочь дома Исинн за руку.

– Скажи близким, – произносит в итоге ведьма с долей высокомерия, – что сопровождаешь саму принцессу Симфонийскую.

– Это честь для меня, – тут же склонился Варг. – С Вашего позволения, не буду сообщать, а то родные потом растерзают от зависти.

– Позволяю, – со смехом откликнулась Валентина.

– Благодарю, – сдержанно улыбнулся Варг.

– И на этом отставим церемониальность, – вступила Вероника.

– Бе! – показала ей язык ведьма.

Дверь дома открылась и нам предстал Сапа. Друг постарался выглядеть на все сто, наведя порядок на голове, лице и в одежде. В тёмно-коричневой гамме, он оделся под вольную классику и вместо рюкзака с вещами – небольшой чемодан. Я тайно показал ему палец вверх.

Варговский внедорожный микроавтобус с готовностью вместил нашу компанию. Быстро переговорив одной мимикой, мы с Вероникой опять заняли передние места, а Валентина, немного выйдя из-под диктата ледяного председателя, дала волю характеру. Я только улыбнулся, зная сколь несносной она может быть.

Из горячих источников мы выбрали “Сьёдор Аврео” и немного поспорили, предупреждать ли персонал о приезде. Императорское дитя, понятное дело, ратовало за апломб и бронь, Вероника остужала пафосный пыл, а остальные, включая меня, предложили просто проверить загруженность на сайте. В конце концов так и поступили. Лишь бы у Валентина, – работника, что окружил нас теплом и заботой в прошлый раз, – не поплохело сердце от явления дочери Императора.

– Принцесса, прошу Вас пристегнуться, – вдруг остановил Варг, стоило автомобилю тронуться.

Я обернулся – Валентина со всем удивление вопрошает:

– Это ещё зачем?!

– Разве я могу подвергать Вашу жизнь опасности? Дорога – это как раз такое место.

– Ладно, раз уж просишь…– с улыбкой отозвалась ведьма и затянула на груди ремень.

– Спасибо! – склонил Варг голову. – Вы тоже давайте, чего смотрите?

Брат и сестра Волох обречённо потянулись за своими ремнями и мы дружно рассмеялись.

Наконец рычащий мотором зверь тронулся и быстро набрал положенную скорость.

– Лихо мы в тот раз по городу гоняли, а? – глянул я на друга.

– Согласен, – кивнул он.

– Это была необходимость, Матус, – напомнила Вероника о законе. – От наказания нас спасла только исключительность случившегося.

– Да уж, – поджал я губы и покачал головой, – если бы не Император…

– Он не всегда настолько добр, – отметила дочь рода Исинн.

– Как будто отец бывает добрым, – прокомментировала Валентина сзади.

– Я же тебя просила не обсуждать личность Императора в присутствии подданных, – ответила ей Вероника.

– Я помню!

– Вот и не выноси из дворца то, что должно оставаться в нём. Прошу прощения, друзья, – оглядела нас Вероника. – С трудностями воспитания сталкиваются все родители.

Валентина на пару минут насупилась, но врождённая стихийность и беспечность быстро размыли эти песочные стены. Смущённые таким поворотом, дети дома Волох постарались найти новую тему для разговора, а я улыбнулся себе под нос.

Вероника склонилась и шепчет:

– Не могу не спросить о характере твоей улыбки, Матус.

В том же тоне отвечаю:

– Настрадался общением с Валентиной.

– Считаешь уместным такое определение вашим взаимодействиям? – приподняла она росчерк брови я с замиранием сердца отметил, насколько совершенны черты лица у Вероники.

Впрочем, когда смысл слов полностью дошёл, меня взяло смущение и стыд.

– Только не подумай, что это я так маскируюсь.

– Да, мне пришлось много думать на этот счёт…

Я скорей повернулся, чтобы заглянуть в её фиалковые глубины глаз. На лице лёгкая улыбка.

– Надеюсь, что ты надо мной подшучиваешь.

– Возможно, – прошептали её нежно-розовые губы. – Главное, что у меня теперь есть повод.

– И это меня беспокоит.

– Сильно?

– Сейчас да.

– Я могу помочь? – приблизилась девушка так, что мысли живо повылетали во все стороны.

Сзади повисла тишина.

– Я сейчас со стыда сгорю, – бросил я быстрый взгляд в салон.

– Думаешь им слышно? – одарила Вероника бархатным взором.

– Полагаю, любопытно, о чём мы шепчемся.

– О горячих источниках, понятное дело, – сообщил мой председатель.

– Боюсь, что о слишком горячих.

– Любопытный у Вас ход мыслей, господин Заместитель, – фиалковый огонь полыхнул в прекрасных очах. – Боитесь обжечься?

Я сглотнул, стараясь запереть чувства и не смотреть на образы, что вдруг всплыли в памяти.

– Мытарствую, госпожа Председатель.

– Красноречие добавляет ходы, не правда ли? – улыбнулась она.

– Я бы сказал, что лишь оттягивает неизбежный конец, – потупил