class="p1">Рудникова и ее первый муж, Г. А. Елачич (1894–1941), были членами мартинистской группы Г. О. Мёбеса, слушали его курс по каббале и арканам Таро. Став одной из ближайших учениц Мёбеса, Рудникова занималась в узком кружке исследователей Малых Арканов. После бегства из России она и ее муж продолжали занятия эзотерическими науками. Благодаря Рудниковой материалы, связанные с преподававшимися в группе Мёбеса учебными курсами, смогли сохраниться, а впоследствии были вывезены в Бразилию и изданы в переводе на португальский язык885.

Рудникова публиковала свои стихи и статьи во многих изданиях русского Зарубежья, а также активно сотрудничала с белогвардейской разведкой при Русском Обще-Воинском Союзе (РОВС). Однако наиболее известна она как теоретик оккультного знания. Она участвовала в теософском движении, общалась с последователями Н. К. и Е. И. Рерих, стала постоянным автором журнала «Оккультизм и йога» (Белград, 1933–1936; София, 1937–1938; после Второй мировой войны: Парагвай, затем США), самого известного эмигрантского издания русского Зарубежья, посвященного «тайным наукам». В 1936 году Рудникова прочитала в ревельском Обществе метапсихических исследований (членом которого она была) цикл лекций о Старших Арканах. Большинство ее рукописей – а она была автором циклов стихов, философских диалогов в стихах, трагедий, мистерий, статей и пр. – погибло при бегстве из России и во время Второй мировой войны, однако часть из них сохранилась благодаря ученикам в переписанном виде886.

Как таковое поэтическое наследие Рудниковой (она писала стихи всю свою жизнь, с дореволюционных времен)887 вряд ли представляет особенный интерес. Однако это достаточно ценный источник для изучения эзотерических идей, в частности относящихся к русскому мартинизму. Так бывает, что слабые стихи просто отбрасывают, оставляя без внимания. Между тем они могут иметь свой особенный смысл для исследователя, и поэмы, посвященные Древнему Египту, арканам Таро или оккультной космогонии, вполне заслуживают тщательного историко-философского анализа.

Мы приводим ниже два стихотворения Рудниковой, написанные ею в Ревеле (Таллинне) в 1936 году. Они объединены общим названием: «Из „Сефер ха-Зохар“ (Книги Сияний)» – и действительно инспирированы чтением фрагментов этой книги. Источником вдохновения первого стихотворения явно послужила 1‐я глава «Книги Сокрытия» (Сифра ди-цэниута), где говорится о неких Весах, пребывающих в самых глубинах мироздания. Собственно говоря, «Книга о весе светов на Весах и есть Книга Сокрытия», – сказано в этом тексте на арамейском языке (Сифра ди-цэниута 1:3). В Весах этих заключен незримый Суд, и расположены они на голове «Ветхого Деньми» (Арих Анпин), высшего аспекта эманации, уже известного нам как «Долготерпивый» (или, в христианской каббале, – Макропрозоп)888. Второе стихотворение, «Андрогина», также восходит к этому источнику. Это история о двуедином Существе (Адам Кадмон), стороны которого некогда «смотрели друг на друга», будучи друг другом. По воле Творца они были вынуждены отвести друг от друга взгляд, распасться и снизойти в падший сотворенный мир, «мир тьмы», чтобы напомнить ему о его Создателе.

Нина Рудникова. Из «Сефер ха-Зохар» (Книги Сияний) 889

I. Великие Весы

Там, высоко над строгим бегом звезд,

В не существующем нигде в пространстве месте,

Средь Света белого недостижимых звезд, —

Великие Весы вседержат равновесье.

Все рáвно велико для Мировых Весов:

Большое, малое, и вечность и мгновенье…

Чередованье смен, круги земных веков —

Лишь колебанья их в Безмерном – отраженье.

В их равных чашах все, что жизнь творит в живом,

Все вечно есть – и ничего не будет.

Их держит «Древний в Днях» под пламенным плащом.

Своим движеньем мир они бесстрастно судят.

Их чаша левая – сосуд предвечной тьмы

И зол, оправданных живым биеньем Жизни.

В их правой чаше свет, что позабыли мы,

Самоизгнанники из световой Отчизны.

Как только левая спускается к земле,

Сгущая тьму свою и беды разливая, —

Чудовища греха рождаются во мгле,

И льется смерти кровь, и стонет мир, страдая.

Душа упругая под гнетом черных дней

Сжимается, как зверь, а сверху чаша света

Влечет мечту с собой в блаженный сонм огней,

Где в светлом дне Яхве творится песнь Завета.

И переполнившись творящею мечтой

О благе мировом, она к земле стремится,

И подвиги Любви венчает Красотой,

И вещим чаяньям дает осуществиться.

И радостной хвалы в сердцах трепещет звон…

Но чаша левая, сквозь рой живых созвездий,

Отпрянув от земли, плывет в небесный склон

И за грехи отцов подъемлет меч возмездий.

Безостановочно движенье равных чаш, —

И каждый раз они, встречаясь мимолетно,

Сознанье Вечности в мир преходящий наш

Мгновенным отдыхом бросают искрометно.

II. Андрогина

Когда из хаоса Вселенной

Бог создавал миры огня,

То в слитности его блаженной

Мы пребывали – Ты и Я.

С лицом, повернутым друг к другу,

Сливаясь взорами без слов,

Скользили радостно по кругу

Несотворенных жизни снов.

В пыланьях света, в белой бездне

Мы были – Мы: Ты – Я, Я – Ты.

Я зажигала солнце песней,

Ты жизнь вдыхал в мои мечты.

Бессмертья тайною владея,

В одно сливали верх и низ;

Творящим словом пламенея,

Мы ткали нити звездных риз.

Но вот в молчании великом

Призывный голос прозвенел —

И мы предстали перед ликом

Того, кто Лика не имел.

Он нам сказал, блаженно-слитым:

«Разъединитесь! По мирам,

Меня забывшим и разбитым,

Идите к разным сторонам:

Своей тоскою друг по друге

Заставьте души тосковать,

Дабы скорей в предвечном круге

Их осенила благодать».

Так скорбью временной разлуки

Он нас позвал Себе помочь, —

И расцепил Он наши руки,

И отвернул Он лица в ночь.

И мы познали боль пространства,

И плен времен познали мы.

Из бездны светового царства

Ушли на землю – в царство тьмы.

От наших слез земля рождает

Цветы тоски, цветы огня, —

И глубь святая