Вплоть до восстановления Израиля в трехтысячелетней истории Палестины нет такого периода, в котором небывалое строительство могло бы сравниться с масштабом сооружений в Латинском королевстве. Все военные учреждения крестоносцев основывались на двух факторах: оборонительных сооружениях, являвшихся статическим элементом обороны, и армии, обеспечивавшей тактическую мобильность. Военная архитектура крестоносцев, возможно, одно из наиболее впечатляющих их достижений на Востоке и наглядное проявление европейского гения. В деле строительства оборонительных сооружений был преодолен традиционный подход (с отрицанием местных традиций). Крестоносцы доказали свою готовность учиться у византийцев и мусульман.

Фортификационные сооружения крестоносцев не могут считаться только чистой областью архитектуры, ни рассматриваться с точки зрения военного дела. Их функции выходили далеко за рамки требований, предъявляемых к обороне. С самого начала эти замки не только защищали границы и осуществляли управление страной, но и становились административными центрами новой власти. Все это было отражением европейской традиции накануне начала крестовых походов. Замки становились административными центрами в тяжелое время после распада империи Каролингов.

Однако причиной тяжелого положения, в котором оказались замки крестоносцев, игравших ведущую роль в системе обороны и управления, был не распад центрального правительства, а латентная война и необходимость управлять враждебным населением. Провал политики властей обеспечить заселение новых земель поставил европейцев в положение явного меньшинства, и замки стали наглядным символом присутствия крестоносцев в Святой земле. Потребности фортификации в условиях малочисленности населения привели к необходимости не только строительства крепостей, но и оборонительных сооружений в городах и деревнях, и также для защиты церквей и монастырей.

Обеспечение военной безопасности было основной задачей франков. Составлявшие меньшинство в начальный период завоевания, крестоносцы так и остались меньшинством на протяжении 200 лет своего господства. Поэтому вопросам безопасности Латинское королевство уделяло основное внимание. Еще одним важным аспектом внутренней политики был характер расселения франков. Как всегда бывает с меньшинствами, франки селились в одних и тех же местах, что ослабляло возможности их обороны. Подавляющее большинство франкского населения жило в сильно укрепленных городах и замках. Даже в деревнях, в сельской местности, они строили укрепления.

Во времена крестовых походов в Палестине были укрепленные города; почти все они располагались на побережье, и совсем немного замков было во внутренних областях. Крестоносцы воспользовались имевшимися укреплениями, но их было недостаточно, и поэтому они поставили перед собой сложнейшую задачу строительства новых оборонительных сооружений, чтобы сделать свое королевство неприступным. В стране, постоянно испытывавшей нехватку рабочих рук, каменные стены должны были заменить воинов в деле ее защиты. Из примерно 1200 населенных мест Палестины крестоносцы укрепили не меньше сотни.

У крестоносцев не существовало предварительно разработанного генерального плана по строительству оборонительных сооружений. Крепости строили по мере того, как войска продвигались во внутренние районы страны, и лишь впоследствии они стали обозначать ее границы, стражами которых они были. Замки строили и города укрепляли в ответ на сиюминутные вызовы. Так, например, замки и укрепленные поселения возникли во второй четверти XII в. вокруг египетского аванпоста Аскалон, целью их было блокировать этот город. Это помешало египтянам проникнуть в удерживаемый крестоносцами коридор, протягивавшийся от Хеврона через Вифлеем, Иерусалим и Латрун (Торон-де-Шевалье) вплоть до Рамлы и Яффы. Три замка закрывали дорогу на восток и север: Ибелин (древний Ябнех), Бланшгард (Тель-эль-Сафи) и Джибелин (Бейт-Джибрин). Восстановленный и укрепленный древний филистимлянский город Газа (1149–1150) отрезал на суше Аскалон от Египта. Подобная ситуация в северной части королевства вызвала к жизни цепочку крепостей вокруг Тира, находившегося в руках мусульман. Небольшие крепости Шательнёф (1106–1107, Хунин), Торон (Тибнин) и Касл-Гумберт (1 123, Ахзив) окружали город с востока и юга.

Другие замки отмечали путь крестоносцев, устанавливавших свою власть на завоеванной территории. Так, были построены два больших замка Монреаль (1 1 15, Шаубак) и Керак (1142, библейский Кир-Моав) на отрезке дороги, по которой шли участники хаджа (Дарб-аль-Хадж) в Мекку и Медину. Крестоносцы углубились здесь в Моав, дошли до Акабы (захвачена около 1 1 16 г.) на побережье Красного моря и оказались на подступах к Хиджазу. Три большие твердыни на обширных пустынных пространствах могли с тем или иным успехом контролировать движение караванов, которые зависели от мест, в которых была вода, так необходимая для людей и животных, и отражать набеги бедуинов, хотя и не так эффективно. Однако они вряд ли могли воспрепятствовать вторжению регулярной армии, не важно какой – египетской или дамасской. Для укрепления своей власти крестоносцы продолжали строительство небольших крепостей вдоль главного пути. В итоге с севера на юг протянулась цепочка из семи замков. Керак располагался на вершине холма, господствовавшего над окружающим плато, и его световые сигналы видели в Иерусалиме. Тафиле находился в 25 милях к югу; затем на расстоянии 22 миль от него возвышался Монреаль; еще через 15 миль были Хурмуз и Села; и в 60 милях от Акабы – Во-Муаз (Наби-Муса или Аль-Уайра). Несмотря на то что этот район был слишком большой, чтобы его можно было эффективно контролировать и защищать, продвижение вражеских войск затрудняла нехватка воды и редкое население. Тем самым пограничные крепости были значительным препятствием для неприятеля.

Наряду с необходимостью укрепить юго-восточную границу королевства та же самая задача стояла перед крестоносцами и на севере. Тем более что основные силы мусульман были сосредоточены под Дамаском, и о вторжении сирийцев в районы юго-востока не было и речи, а основной противник, Египет, находился на расстоянии почти двухнедельного перехода через Синайскую пустыню и Моав. Как ни удивительно, восточный район от истоков Иордана до южной оконечности Мертвого моря был практически не защищен. Это пример прямой и видимой связи между политическими интересами и вопросами обороны. На начальном этапе существования королевства, вслед за бесконечными нападениями на границе с Дамаском, было достигнуто известное соглашение (формально действовавшее с 1108 г.) между Иерусалимом крестоносцев и мусульманским Дамаском, в результате которого в этом районе возник некий кондоминиум. Хотя соглашение иногда нарушали как мусульмане, так и христиане, тем не менее, как это ни удивительно, соглашение оставалось в силе почти до Хаттина. Соответственно, ни одна сторона не предпринимала попыток проникнуть на эту территорию и возвести там укрепления. Крестоносцы, правда, пытались обойти это соглашение и вынашивали идею создания независимого мусульманского эмирата в Босре (Бусра-эш-Шам) и Салхаде к востоку от истока реки Ярмук (Эль-Ярмук). Это было бы некое буферное государство на юго-восточном фланге Дамаска. Но это предприятие закончилось провалом (1147). Другие попытки создать плацдарм на стратегических направлениях для обеспечения своего господства в этом районе были столь же безуспешны. Дара на Ярмуке некоторое время находился в руках крестоносцев, но это продолжалось недолго (1118–1129), и только название, данное ими, Сите Бернар д’Этан (по имени жителя из Этана под Парижем), сохранило память об этом кратком периоде. Что-то подобное было и в Джераше (античная Гераса, библейский Галаад, арабский Джебель-Ауф), который крестоносцы захватили в 1119 г. В их хронике отмечено, что город был разрушен после его захвата, потому что у христиан не было достаточно людей, чтобы удерживать удаленный от их основных центров район. Основная слабая сторона крестоносцев была заключена в нехватке рабочих рук, и потому крепости в этом районе удавалось удерживать только в течение непродолжительного времени.