предписала арест всех католиков королевства. Осуждением и казнью Колмэна начался ряд судебных убийств, о которых даже и теперь нельзя вспоминать без ужаса. Но если бы тревога основывалась только на клятвопреступлении, то она скоро выдохлась бы. Мнимый заговор находил себе подтверждение в существовании истинного. Письма Колмэна вызвали доверие к выдумкам Отса; новое открытие как будто подтвердило разоблачения Бедло. Поскольку давление общин и Дэнби поставило Карла II в кажущийся антагонизм к Франции, Людовик XIV решился добиться роспуска парламента, отставки министра и ликвидации армии, которую Дэнби все еще считал орудием против него. Для этой цели французский посланник вступил в переговоры с вождями национальной партии. Английский посол в Париже Ральф Монтегю поссорился с Дэнби, вернулся на родину и получил место в Палате общин. Несмотря на похищение его бумаг, он выложил на стол Палаты адресованную Людовику XIV депешу с требованием вознаградить короля Карла II за услуги, оказанные им Франции во время последних переговоров. Палата была поражена, как громом; хотя серьезные подозрения на этот счет действительно имели место, но факт зависимости Англии от чужеземной державы раньше не был доказан. Под депешей стояла подпись Дэнби, и против него тотчас было возбуждено обвинение в государственной измене. Но Шефтсбери больше хотелось добиться избрания нового парламента, чем наказания соперника, а Карл II хотел во что бы то ни стало избежать процесса, который не преминул бы раскрыть позорный секрет его внешней политики. Карл II оказался в руках Шефтсбери, и последний достиг, наконец, своей цели. В январе 1679 года, после самого продолжительного в истории Англии непрерывного существования, парламент 1661 года был, наконец, распущен.

Глава V

ШЕФТСБЕРИ (1679–1682 гг.)

Выборы в новый парламент проходили при сильном национальном оживлении. Они обеспечили большинство англиканцам и поместным дворянам, разделявшим общую тревогу — еще до созыва в марте настроение парламентариев повлияло на политику короля. Карл II отправил Якова II в Брюссель, начал распускать армию, обещал скоро дать отставку Дэнби. В своей тронной речи он потребовал субсидий для поддержания протестантской политики своего правительства во внешних делах. Но отвратить падение Дэнби было невозможно: Общины настаивали перед Палатой лордов на его обвинении. Следовало лишить его должности казначея и образовать новое министерство. Президентом Совета стал Шефтсбери, а его членами — лорды Рассел и Кэвендиш, вожди национальной партии, вместе с лордами Голлсом и Робертсом, прежними представителями пресвитериан, выдвинувшиеся из оппозиции. Вслед за своим другом Шефтсбери вошел в министерство Сэвил, лорд Галифакс, до тех пор известный только как пламенный и ловкий оратор. Лорд Сандерленд был призван в Совет; лорды Эссекс и Кэпел, самые популярные вожди национальной партии, были назначены казначеями.

Приглашение сэра Уильяма Темпля, виновника Тройственного союза, тогдашнего посла в Гааге, на пост государственного секретаря предвещало такую внешнюю политику, которая должна была снова поднять престиж Англии среди европейских держав. Темпль принес с собой правительственный план, правда, не удавшийся, но имевший большое значение, так как он указывал на незаметно происходившие в Конституции изменения. Подобно многим современникам, он одинаково опасался верховенства и короны, и парламента. В моменты народного возбуждения сила Палат представлялась неотразимой. Они низвергли сначала Кларендона, затем Клиффорда с товарищами; они только что добились отставки Дэнби. Но, оказавшись достаточно сильными для отмщения за плохое управление, они не были столь сильны, чтобы обеспечивать достойное руководство или постоянно влиять на политику короны. В течение девятнадцати лет Карл II, несмотря на непрерывность заседаний парламента, проводил во внешней политике свою личную волю. Вопреки воле народа, он вел одну войну и отказался начать другую, когда народ ее потребовал. Все англичане ненавидели Францию, а Карл II поставил Англию в полную зависимость от французского короля. Впоследствии было найдено очень простое средство для устранения этого.

Под влиянием изменений, которые нам еще придется описывать, министерство превратилось в комитет чиновников, назначаемых большинством Палаты общин из числа главных его представителей в обеих Палатах для проведения его воли. Такой порядок, очевидно, делает правительство точным отражением народной воли до тех пор, пока большинство Палаты общин представляет сильнейший поток общественного мнения. Теперь этот порядок представляется вполне естественным; но до тех пор он не приходил в голову ни одному английскому политику. Даже Темплю единственным выходом из затруднения представлялось возвращение его прежних полномочий Королевскому совету. Учреждение это состояло из высших чинов двора, королевских секретарей (министров) и казначея, а также нескольких вельмож, приглашаемых в него государем. До конца царствования Елизаветы оно служило своего рода совещательным собранием, на рассмотрение которого король обычно выносил важнейшие административные вопросы; но рядом с этим издавна существовал обычай предварительно рассматривать их в более тесном собрании важнейших советников. При Якове I этот тайный комитет, известный под именем cabala или cabal, и вовсе заменял целый Совет. В широком Совете, образовавшемся после Реставрации из представителей разных партий, вся полнота власти принадлежала комитету: Кларендону, Саутгемптону, Ормонду, Монку и двум секретарям; после им наследовали Клиффорд, Арлингтон, Бекингем, Эшли и Лоудердейл. По чистой случайности первые буквы их имен составили слово cabal (коварство), навсегда сохранившее значение, которое ему снискала их негативная популярность.

Образование этих мелких комитетов, без сомнения, устранило те ограничения, которые налагала на корону большая численность Королевского совета. Собранию крупных вельмож и наследственных сановников невозможно было бы представить бессовестные планы, опозорившие в глазах англичан Клиффорда и его сторонников. Поэтому Темплю казалось, что преобразованный Совет может создать такие ограничения для чисто личного управления, каких не мог предложить парламент. С этой целью комитет, или кабинет, как теперь называют доверенное отделение Совета, был уничтожен, а число членов Совета ограничено тридцатью; их общий доход не должен был падать ниже 300 тысяч фунтов — суммы, немного уступавшей доходу всей Палаты общин. Темпль надеялся, что это собрание главных вельмож и землевладельцев, не слишком многочисленное для тайных совещаний и достаточно богатое для уравновешивания как общин, так и короны, составит оплот против насилия и захвата власти и будет ограничивать голый деспотизм.

Новый Совет и новое министерство подавали большие надежды на разумное и патриотичное управление, но затруднений предстояло еще много. Подозрительность и страх доводили народ до исступления. Выборы в парламент происходили среди страшного возбуждения, не оставлявшего места для кандидатов двора. Правда, образование нового министерства было встречено общей радостью; но вопрос о наследовании престола оттеснил все другие. В основе народной паники лежал страх перед королем-католиком, — страх, вполне оправданный позднейшей историей Якова II. Шефтсбери настаивал на устранении Якова II, но пока большинство Совета еще не решалось на это и поддерживало план