Татьяну такое положение вещей оскорбляло. И если сначала, только уйдя от Александра, она ликовала и наслаждалась, как ей казалось, свободой, то постепенно её стало всё сильнее и сильнее тянуть в прошлую жизнь. Где были добрый, умный, деликатный и снисходительный муж, спокойствие и ощущение полной безопасности. Всё то, что она совсем не понимала и не ценила раньше.

Наконец, Татьяна не выдержала и, узнав у общих знакомых новый адрес Александра, решила поехать к нему. Просто так, проведать, поговорить. Почему-то она была уверена, что бывший муж обрадуется. Татьяне хотелось думать, что он всё ещё любит её, страдает и ждёт.

Но вместо страдающего Александра дверь ей открыла заспанная хорошенькая девица в длинной ночной рубашке, красивой, дорогой и целомудренной настолько, что она показалась Татьяне просто верхом неприличия. Она сразу подумала, что Александру такая должна была очень нравиться.

Девица сморщила аккуратный носик, щурясь на утреннее солнце, которое светило ей прямо в лицо, и так озорно, так доброжелательно улыбнулась, что у Татьяны защемило сердце. Она поняла вдруг, что это не прислуга и не какая-нибудь неизвестная ей дальняя родственница Эмериха открыла дверь. В этой девушке она, за годы совместной жизни всё-таки хорошо изучившая Александра, то ли увидела, то ли почувствовала всё то, что так ему нравилось в людях и к чему он всегда тянулся: доброту, искренность, непосредственность и живость.

Девушка подняла правую руку, чтобы убрать с лица волосы, растрёпанные тёплым ветром, и на пальце ярко блеснуло новое, пока совершенно не поцарапанное золотое обручальное кольцо. Ещё не успев осмыслить увиденное, но почувствовав, что всё идёт совсем не так, как она рассчитывала, Татьяна услышала приближающийся топот и посмотрела за спину девушки. Та тоже услышала стремительные шажки, обернулась, раскинула загорелые руки и быстро села на корточки, подхватив, прижав к себе мальчика, обвившего ручками её шею. От быстрого движения складки белой ночной рубашки – а, может, это было платье? – закрутились вокруг ног девушки. Татьяна снова подумала о том, что всё это: живописная местность, маленькая деревенская церковь у лесочка, красивый уютный посёлок, чудесная девушка и обнимающий её малыш – именно то, чего так сильно всегда хотел Александр.

Хозяйка, а незнакомая девушка вела себя определённо как хозяйка, снова обернулась к Татьяне, улыбнулась весело и спросила красивым грудным голосом:

- Вы, наверное, к Александру Николаевичу?

- Я?.. А… да… - растерялась Татьяна, - к нему.

- Как жаль, его нет дома. Уехал с Крассом в ветеринарку. Поехал пораньше, потому что потом у них очереди сумасшедшие. Красс – это наша собака.

Татьяну больно резануло местоимение «наша». И она снова поняла, что приехала поздно, безнадёжно поздно.

- Может быть, вы пройдёте? – тем временем доброжелательно спросила девушка, продолжая нежно прижимать к себе мальчика. Татьяна смотрела на малыша, видела, как он похож на Александра и понимала, что это тот самый ребёнок, от которого она отказалась почти год назад. Тем не менее, она кашлянула и зачем-то спросила:

- А это, наверное, Артём?

- Да, - просияла девушка и с гордостью посмотрела на малыша, - это наш сын, Тёма. Простите, я не представилась: Александра Эмерих, жена Александра Николаевича.

- Простите, что?! – Татьяна, хотя сразу поняла, что девушка эта не случайно открыла дверь, услышав слово «жена», всё равно почувствовала, как закружилась голова, и взялась рукой за косяк.

- Да! – засмеялась Александра Эмерих, неправильно поняв её вопрос. – У нас забавно получилось. Муж – Александр Эмерих, а я – Александра. И тоже, конечно, Эмерих. Хорошо, хоть отчества разные. Ну, что же мы всё стоим в дверях? Проходите, проходите, пожалуйста. Сейчас будем кофе пить, со свежими булочками. Наши Антонина и Акулина Сергеевны с утра пораньше напекли. Чувствуете, какой аромат?

- Нет-нет, спасибо, - перебила её Татьяна, - я, пожалуй, поеду... Я потом… позвоню Александру… Николаевичу. Извините…

Она повернулась и, пошатываясь на высоченных каблуках, быстро пошла в сторону гостевой парковки за забором, где оставила свою машину. Саша задумчиво посмотрела ей вслед, потом втянула воздух и вопросительно пробормотала:

- Татьяна?

Ей тут же вспомнился пёс на Кольцевой дороге, женская рука в дорогой перчатке, раздражённо хлопающая по плечу Александра и капризный красивый голос. Голос, который она слышала только что. Саша снова удивлённо посмотрела вслед гостье и грустно кивнула сама себе:

- Татьяна.

Но в этот момент сын плотнее прижался к ней и требовательно изрёк:

- Мама! Ака!

- Молока? – засмеялась Саша, тут же забыв о странной гостье. – Ну, пойдём, пойдём, я тебе дам молока. Но только, чур, с булочкой…

И вот сегодня Татьяна снова зачем-то искала встречи с Александром. Но снова всё пошло не так. Когда она подъехала к клинике, он уже выруливал со стоянки. Татьяна только и успела, что пристроиться ему в хвост. Так они ехали недолго. У ближайшей станции метро Александр припарковался и отправился к бабулькам, продававшим разные разности. Татьяна решила, что, пожалуй, это неплохая возможность изобразить случайную встречу. Она уже вышла из машины, не забыв красиво и изящно перенести свои идеальные ноги через порожек, и с привычным удовлетворением поймала несколько восхищённых мужских взглядов. Поправив юбку и сделав безмятежное лицо, она перевела деланно рассеянный взгляд на бывшего мужа и растерялась. В отличие от большинства мужчин на пятачке перед метро, Александр смотрел не на яркую Татьяну, а на свою жену, которая показалась из подземного перехода.

Очевидно, в Татьяне всё ещё осталось довольно много живого и искреннего, потому что она неожиданно для себя и вопреки желанию сама залюбовалась Александрой Эмерих, которую сразу узнала. Та шла навстречу своему мужу так стремительно, что казалось, ещё немного и побежит, полетит. Белоснежная юбочка и такая же лёгкая летняя блузка, загорелая кожа, сияющий взгляд и… любовь. Да… Она самая… Любовь светилась в каждом взгляде, в каждом движении Александры. Её муж – именно так, не бывший Татьянин, а её, Александры, муж – тоже шёл ей на встречу, то и дело сталкиваясь со спешащими людьми и при этом не отводя глаз от жены.

Татьяна застыла, глядя на то, как два человека, которых она должна бы – но почему-то не может – ненавидеть, вливаются в толпу и разреают её, стремясь друг к другу.

Она увидела, как Александр протянул своей жене огромный букет полевых цветов, которые он скупил у нескольких бабулек. Взяв цветы, Александра спрятала лицо в разноцветных лепестках, потом оттуда, из цветов посмотрела на мужа и что-то сказала ему. Что-то такое, отчего лицо Александра приобрело вдруг совершенно идиотское, но очень счастливое выражение.

В этот момент по ногам Татьяны, обутым в дорогущие красные туфли, какая-то упитанная тётечка провезла сумку на колёсиках. Татьяна отмерла, сердито посмотрела на свои ноги, на удаляющуюся спину сумковозицы, безнадёжно махнула рукой и пошла в сторону машины.