– Не мне, хозяйке квартирной. Мы вместе квартиру снимаем. Она два месяца не платила.

– А где она деньги нашла, не говорила?

– Я не вдавалась особо. Нашла и нашла. Но вообще она такая была… радостная. Не то что в последнее время. У нее вообще-то дела не очень шли. Она даже собиралась к себе в поселок вернуться, она там педагогический кончила, учительницей работала.

– Что, мало зарабатывала?

– Да ничего почти. Целыми днями в «стекляшке» крутилась, чтобы ее заметили…

– Что за стекляшка?

– Арт-центр на Пирогова. Там телевизионщики собираются, рекламщики со всего города. Вот девчонки и крутятся там, может, кто внимание обратит. Так что с Мариной случилось, можете сказать?

– Ее убили, – коротко сообщила Есеня.

…После памятной ночи в лесу, когда Аня назвала себя охотницей, прошло несколько месяцев. Сейчас она помогает отцу собраться на работу. Пока она чистит ботинки, отец одевается во все черное – водолазку, джинсы, кожаную куртку. На пояс вешает пистолет. Одевшись, распоряжается:

– Меня не ждите. Ваню покорми – и спать. Никому не открывать. У меня ключ, сам открою.

Целует на прощание девятилетнего Ваню (дочери отцовской ласки не досталось, она к этому привыкла), выходит, садится на заднее сиденье подъехавшего «мерседеса» и уезжает.

Ночью она просыпается от шума воды. Выходит из комнаты, заглядывает в ванную. Там стоит отец, весь в крови, и делает себе перевязку – он ранен в бок. Увидев дочь, говорит:

– Помоги, я там не достану.

Аня обрабатывает рану, накладывает тампон. Мимоходом смотрит на пистолет, который отец положил на полку…

…Есеня стояла под душем, когда услышала раздавшийся у дверей меглинского ангара автомобильный гудок. Накинув первое, что подвернулось под руку – рубаху Меглина, – она выглянула наружу. Здесь стоял отец – в одной руке корзина с цветами и фруктами, в другой пакет, и у ног еще кофр с одеждой.

– С днем рожденья, дочь! – улыбаясь, сказал прокурор. – Поздравляю!

– Спасибо, пап!

Они обнялись.

– Решил заехать, не знал, когда тебя увижу, – объяснил Стеклов. – Саша сказал, ты сегодня с друзьями ужинаешь?

– А что он еще сказал?

– Зря ты так, он хороший парень. И вообще, я не ссориться приехал. Вот – подумал, тебе может понадобиться.

И отец протянул ей пакет и кофр.

– Пап, какой ты молодец! – воскликнула Есеня. – Ты меня выручил!

– Не хочешь потом домой заглянуть? Утром бы вместе поехали…

– Пап… – в ее голосе звучали и извинение, и легкий упрек.

– Понял, понял, – нарочито бодро сказал прокурор, поцеловал дочь и уехал.

А Есеня пошла одеваться. Когда спустя некоторое время Меглин проснулся, он увидел свою стажерку – в элегантном черном платье, с дорогим ожерельем на шее и серьгами в ушах.

– О! – сказал он.

– Это все, что ты скажешь? – с улыбкой спросила она.

Оказалось, и правда все. Лишь когда они уже сидели в машине, он обронил:

– Странная традиция…

– Дни рождения?

– Ну да. Отмечаешь вешки. На пути – куда? Это все равно что столбы считать и радоваться, что поезд мимо них в пропасть летит.

– Ты, как всегда, полон жизнелюбия, – заметила Есеня. – Это поздравление, я правильно поняла? Спасибо.

И, заметив его недоверчивый взгляд, добавила:

– Нет, серьезно, я понимаю, какой это для тебя прогресс. Хочу сказать, я вечером собираю друзей. В ресторане на набережной. Не зайдешь? Я была бы рада.

– Ты же знаешь, я людей не очень, – ответил Меглин. – Да и они меня. А тебя мне и так хватает.

Местом, куда они направлялись, был продюсерский центр – он, как и стриптиз-клуб, значился на визитке погибшей Марины. Здесь бросались в глаза две вещи – современный дизайн и обилие красивых девушек. Пока сыщики шли по центру, Есеня спросила:

– Когда она их убивает – почему они не сопротивляются?

Меглин, верный своему обычаю, не ответил. Увидев съемочный павильон, решительно вошел внутрь. К нему тут же устремилась величественная дама – кастинг-агент.

– Вы из агентства «Винус-Медиа»? – спросила она.

– Так точно, – ответил сыщик.

– Мы вас позже ждали, но если хотите, раньше начнем. Вы смотреть по одной будете, как обычно?

– Как обычно, – кивнул Меглин.

Вошел в гримерку, где в жуткой тесноте сидели девушки, взял за руку первую попавшуюся и повел в комнату для просмотра. Скомандовал:

– Раздевайся.

– А кастинг для кино? – недоверчиво спросила девушка.

– Для кино, для кино. Роль жертвы. Разделась? Ложись, лицом вверх. И глаза закрой.

Когда претендентка на роль жертвы выполнила все распоряжения, Меглин присел возле нее на корточки, достал нож и открыл лезвие. Едва касаясь, провел им по ноге модели. Когда она вздрогнула, успокоил:

– Тихо. Роль такая.

Острие ножа коснулось поясницы, потом дошло до сердца… Меглин повернулся к Есене:

– Теперь поняла, как все происходит?

– А это для какого канала? – спросила жертва.

Меглин взглянул на нее, убрал нож, и они с Есеней вышли, оставив девушку на полу. Продолжая разыгрывать роли влиятельных продюсеров, направились к директору центра и начали показывать ей фотографии погибших девушек – якобы для отбора на роль. Когда очередь дошла до Марины, директор сказала:

– Ну, с этой я бы не советовала вам работать.

– Почему? – удивился Меглин. – Красивая же…

– Да, но, знаете, с выгибоном. Была работа с обнаженкой. Она сначала согласилась, а потом – «Нет, на это я не могу пойти». А у меня уже заказчик здесь сидит! Подставила меня, в общем.

– А почему она отказалась, не знаете? – спросила Есеня.

– Какого-то земляка встретила. Он ей вроде работу предложил, фотосессию. Он где-то круто устроился.

Больше в центре делать было нечего. Шагая к выходу, Меглин спросил:

– А откуда у нас эта Марина?

– Михайловск, это сто километров от Москвы.

– Понятно… Ну что, нравится, как день рождения проводишь?

– На работе, с тобой, – нравится, – ответила Есеня.

Погруженные в разговор, они прошли мимо кафе при центре – той самой «стекляшки», где любили крутиться будущие модели. Сыщики не обратили внимания на парня, сидевшего у самого окна. Да и он их не заметил. Между тем этот красивый молодой человек имел самое прямое отношение к их расследованию. Его звали Ваня…