с нагруженными возами и направляются домой; он и сказал им:

– Поезжайте, поезжайте! Все же раньше меня не будете дома.

Сам он далеко в лес не поехал, а вырвал с корнями два самых больших дерева, бросил их на телегу и повернул назад.

Когда он подъехал к завалу, остальные рабочие все еще стояли там со своими возами и не могли пробраться.

– Вот видите, – сказал он, – кабы вы со мною остались, то вместе со мною могли бы и домой вернуться, да еще лишний час поспать.

Так как и его лошади не могли через завал пробраться, то он их отпряг, положил и их на воз, сам взял дышло в руку и разом перетащил воз через завал, словно воз перьями был нагружен. Перетащив свой воз, он обернулся и сказал другим рабочим:

– Вот видите, я скорее вас пробрался!

Приехав во двор фольварка, он взял одно из деревьев в руку, показал его управляющему и сказал:

– Тут в одном дереве добрая сажень будет.

Управляющий поглядел и сказал своей жене:

– Хорош этот детина! Хоть и дольше других спит, а раньше всех домой возвращается.

Так служил он у управляющего целый год; когда дошло до уплаты жалованья рабочим, то и наш молодец тоже сказал, что ему хотелось бы получить условленное вознаграждение. Управляющий же испугался не на шутку тех тумаков, которые ему предстояло получить, и стал его усердно просить, чтобы он ему те тумаки не давал, а за то он уступал ему свое место управляющего, а сам поступал к нему в рабочие.

– Нет, – сказал тот, – не хочу я быть управляющим; я – старший рабочий и хочу рабочим остаться, да желаю, чтобы и условие мое соблюдено было в точности.

Управляющий откупался от него, чем тот пожелает, но все было напрасно, и молодец на все отвечал отказом. Тогда управляющий растерялся и просил дать ему двухнедельный срок на размышление. Молодец на это согласился. Вот собрал управляющий всех своих дельцов, чтобы они обдумали, как тут быть, и чтобы дали ему добрый совет. Дельцы долго раздумывали и наконец решили, что от этого детины всем грозит опасность и что ему человека убить – то же, что муху задавить. Они посоветовали, чтобы управляющий велел ему очистить колодец, а когда он туда влезет, они бросят в колодец жернов; тогда уж он верно живой оттуда не вылезет. Понравился этот совет управляющему, и наш молодец согласился в колодец лезть.

Когда он опустился на дно колодца, они скатили в колодец самый большой из жерновов, находившихся вблизи, и думали, что уж наверное у молодца голова окажется размозженной; но тот крикнул:

– Отгоните кур прочь от колодца, а то они роются там наверху в песке, все глаза мне залепили.

Управляющий и прикинулся, будто кур от колодца отгоняет, а молодец, покончив работу, вылез оттуда с жерновом на шее и сказал:

– Посмотрите-ка, не правда ли, славное у меня ожерелье?

Тут опять-таки захотел он получить свое вознаграждение; но управляющий опять стал просить о двухнедельной отсрочке.

Снова собрались к нему дельцы и посоветовали, чтобы он отправил молодца на заколдованную мельницу: пусть ночью зерно смелет – оттуда-то еще ни один человек жив поутру не возвращался. Предложение понравилось управляющему; он позвал молодца в тот же вечер и велел ему свезти на мельницу восемь четвертей ржи, да в ночь и смолоть их.

Пошел молодец в амбар, засунул две четверти в правый карман да две же – в левый, а четыре четверти в перекидном мешке взвалил себе на грудь и на плечи и с этим грузом потащился на заколдованную мельницу.

Мельник сказал ему, что днем он может молоть, а ночью мельница заколдована и всех, кто туда входил, утром находили мертвыми. Молодец отвечал ему:

– Ну уж я как-нибудь улажусь; ступайте отсюда да ложитесь спать.

Затем он пошел на мельницу, засыпал зерно и стал его молоть. Часов около одиннадцати вечера он вошел в комнату мельника.

Вдруг открылись двери настежь, и в комнату вкатился большущий стол, а на том столе сами собою поставились вина и всякие вкусные блюда, и никого кругом не было видно, кто бы те блюда на стол подавал. А потом и стулья сами собою придвинулись к столу, хотя людей и не было, и только уже после разглядел он там чьи-то руки, которые распоряжались ножами и вилками и раскладывали кушанье.

Молодец был голоден, увидел кушанья, тоже уселся за стол, принялся за еду и наелся всласть. Когда он насытился, да и другие тоже очистили блюда свои, он явственно услышал, как кто-то задул все свечи; в комнате стало темно, и вдруг он ощутил на щеке своей нечто вроде оплеухи.

– Ну если еще что-нибудь подобное повторится, – крикнул он, – тогда ведь и я в долгу не останусь!

Получив вторую оплеуху, он и сам стал раздавать их направо и налево. И так продолжалось всю ночь; он ничего не спускал своим невидимым противникам и щедро воздавал им за то, что от них получал. На рассвете все прекратилось разом.

Когда мельник поднялся с постели, то пошел взглянуть на молодца и очень удивился тому, что молодец еще жив. А тот и говорит:

– Я досыта наелся, много оплеух получил, да немало и сам их роздал.

Мельник был очень обрадован этим, сказал, что теперь, верно, мельница от всякого колдовства освободится, и охотно предлагал ему большую денежную награду. Но тот отвечал:

– Денег мне не надо, у меня всего вдоволь.

Потом взвалил муку на спину, отправился домой и сказал управляющему, что вот он все исполнил по его приказу, а теперь желал бы получить условленную плату. Когда управляющий это услышал, тогда-то его настоящий страх обуял: он не мог успокоиться, стал ходить взад и вперед по комнате, и пот крупными каплями катился у него со лба. Чтобы немножко освежиться, он открыл окно, но, прежде чем успел остеречься, наш молодец дал ему такого пинка, что он через окно вылетел на воздух, взвился вверх и из глаз совсем скрылся.

Тогда молодец обратился к жене управляющего и сказал:

– Коли он не вернется, так следующий тумак тебе останется.

Та воскликнула:

– Нет, нет, я этого не выдержу!

И тоже открыла было другое окно, потому что и у ней тоже холодный пот проступал от страха на лбу. Тогда он и ей дал пинка, и она тоже от того пинка через окошко вверх взлетела, и еще выше своего мужа, потому что была легче его.

Муж-то кричит ей на лету:

– Спускайся ко мне.

А она ему:

– Нет, ты поднимайся ко мне, я к тебе не могу спуститься.

Так они и носились по воздуху, и ни один к другому приблизиться не мог, да, пожалуй, и теперь все еще носятся…

А наш молодец взял свою железную палицу и пошел себе домой.

Разношерстка

Жил-был король, а у него была королева с золотыми волосами и такая раскрасавица, что ни пером написать, ни в сказке сказать. Надо же так случиться, что красавица-королева заболела и, чувствуя близкую смерть, приказала позвать к себе короля.

– Послушай, – сказала она ему, – если после смерти моей ты опять захочешь жениться, то прошу тебя только об одном: выбирай себе жену такую же красавицу, как я, и с такими же золотыми волосами, как у меня. Дай мне слово, что ты исполнишь мою просьбу.

Король тут же дал ей слово, и она спокойно умерла.

Долгое время король был безутешен и не думал о второй жене. Наконец государственный совет объявил ему:

– Ваше величество, волею-неволею, а вы должны во второй раз жениться: государство не может быть без королевы.

И вот во все края света разослали посланников искать для короля невесту, которая была бы такая же красавица, как покойная королева. Но во всем мире не нашлось ни одной подобной, а если и попадалась лицом подходящая, так волосы у нее не были такие же золотые. Посланники так и вернулись с пустыми руками.

После покойной королевы осталась у короля одна только дочь – живой портрет