толстыми родными стенами в целости и сохранности, или даже пусть не лежит, а работает на благо рода Пристов Крушителей. Себе на жизнь отсчитал толику малую, то есть сотню монет, остальное плюс доходы с продажи вина — отцу свезу.

Двое стражников с Провом и домашняя прислуга остались в моем столичном доме на охране хозяйства, Прова оставил за старшего. А взял в путешествие троих слуг и Снежану — полюбил я путешествовать с комфортом. Восемь бойцов развлекали меня в пути дозорами, охранением и прочими радостными для глаза командира мелочами. Тупо ехать гуськом при перевозке тысячи гроссов мне не разрешила моя паранойя. В этом мире такой суммы в одном месте за всю свою жизнь не успевало увидеть большинство дворян, а уж про простой люд и говорить нечего. Простой люд и сейчас ничего не увидел, а вот Жану повезло — он попал в число той редкой когорты благородных, которые видели двадцатикилограммовый кошель золота, даже пересчет наблюдал. Оруженосец пообещал держать язык за зубами, а слугам и дружинникам я не собирался доносить финансовую политику работодателя.

Осень уже нифига не золотая, вполне слякотная и холодная классическая осень. Слуги и бойцы получили в пользование добротную палатку, точнее шатер, раз пол не пришит. Не надо мне, чтоб мои подчиненные переносили тяготы и невзгоды без нужды и пользы для меня. Намерзнуться под ночным дождиком они успевают во время несения дежурства на привалах, причем опять не по-людски, не у костра. Категорический запрет на костры в ночи я ввел уже давно. Не так тут много диких и страшных хищников, которых надо отгонять от десятка вооруженных людей огнем. А еще также давно завёл порку уснувших часовых. Так что бойцы бдят: враг, он то ли придет, то ли нет, а виконт страшный каждую ночь обходит посты, и не угадаешь, когда ему в голову стукнет. Пробовали договориться с его Снежкой — та еще стерва оказалась.

Короче говоря, до графства мы добрались за неделю пути, а не три дня, как это бывало летом. Дикие звери оказались не такими уж окончательно дикими, к нам не сунулся ни один. Какие-то подозрительные люди увязались за нами на второй день. Мне даже пришлось вставать в заслон с тремя лучниками среди унылых голых деревьев. Ближе к вечеру, когда наш отряд обычно встаёт на ночевку, мы вчетвером сошли с дороги без лошадей, а колонна пошла дальше на оговоренные три тысячи шагов, где и встала как ни в чем ни бывало.

Буквально десять минут прошло после того, как мы угнездились в кустах, разобрав секторы стрельбы так, чтобы никому никакая ветка не мешала вести прицельную стрельбу по дороге. Вышло так себе. Сначала мимо нас прошло двое пеших, поминутно останавливающихся, чтобы послушать дорогу впереди. Потом они вернулись назад чуть не бегом, а еще через полчаса пришел конный отряд из семи человек, эти двоя были в том числе уже верхами. Вы как хотите, а я вот таких подозрительных вооруженных людей, в своём тылу оставлять не готов. Командой к стрельбе был мой бабах и парового ружья, от которого одного конного снесло из седла, а две лошади бросились прямо в кусты, где и запутались. Лучники начали работать по целям, но не очень удачно. Я тоже промазал, в результате двое успело сбежать, один пешком в чащу, второй на лошади по дороге в обратную от наших сторону. Коняшку, я всё-таки подстрелил, а тот хмырь сбежал, прихрамывая, и бросив свои вещички. Ладно, имеем что имеем, мне не хватало еще облаву устраивать здесь. Давать команду брать языка изначально было бесполезно — лук не имеет оптического прицела, а стрелков навроде Тиля Уиншпигеля, попадавшего в любую ягодицу на выбор, у меня в отряде нет. Кто под стрелами выживет, тот и источник информации. И снова сильно не повезло — в источники подходил всего один кандидат, остальные уже давали интервью Костлявой. Да и этот живой оказался идиотом — попытался ударить меня кинжалом. Чисто автоматически я рубанул его «воловьим языком», которым собирался проводить контроль… идиоту хватило моего удара на билет в Страну Вечной охоты. Даже не поговорили.

Три лошадки, семь сёдел, неплохое оружие, обувь, прочая годная амуниция, содержимое карманов и поясов — нас выслеживали вполне обеспеченные вояки. А самое главное — при них не было припасов и барахлишка, необходимого для дальних путешествий. То есть, где-то находится вторая часть отряда с вьючными лошадьми или даже большой отряд в лагере. Предавать земле этих пятерых не было ни времени, ни сил. Тем более, что четыре дохлых лошади всё равно привлекут внимание зверья. Полураздетых мертвецов забросали ветками, навьючили оставшихся в живых коней и пошли в лагерь, я на гнедом жеребчике неплохих кровей, стрелки — пешком. Самое смешное, что у них пеших настроение было куда лучше моего: выходило по словам вояк, что только у меня проблемы. Бойцам доставался только хабар! Святые в простоте люди, дальше завтрашнего утра не просчитывают.

Больше мы подозрительных путников не видели, дружинники, понявшие, что это не увеселительная прогулка, тащили службу исправно. Толи отбили желание следить, толи противник сменил тактику и стал делать это аккуратнее. Никаких приключений типа поноса тоже не было на наше счастье, через шесть дневных переходов впереди показался замок Прист.

Мой штандарт разглядели, над воротами протрубил рог, кстати, сами ворота были открыты. Надо будет дать указание закрыть их за нами. Кому надо, в калитку протиснутся, чай урожай в замок уже свезли, дорожных пробок не создадим.

Витор дер Прист Крушитель встречал не в воротах, а на ступенях донжона, и это хорошо. Мачеха и сводные сестры присутствовали тут же. Со всеми пообнимался, отчитался за свою команду закрыть ворота, вызвав у отца удивленное поднятие брови.

— Что, прямо тут рассказывать или внутрь войдем?

— Ладно, всё потом! Велел закрыть ворота, и ладно. Всё-таки ты наследник, не кто попало. Видать, есть причина.

— Тысяча причин, отец. Только все я их не привез, сотню себе оставил на хозяйство.

— Это то, о чем я подумал?! Они заплатили?

— Я был убедительным. Пообещал смерть всем купцам и их семьям, виновным и непричастным. Глава гильдии поверил. — Продолжали беседу мы уже в зале, закусывая новости и запивая закуску.

— Погоди, Дорд. Ты что, вел переговоры с главой купеческой гильдии?

— Ну да, вот я буду разбираться, кто из их братии перешел нам дорогу. Глава же и откупился. Уверен, что он сам стрясет с виноторговцев,