более чем энергичный, уже сколько раз сумел наломать дров. «Ленинградцев» квалифицировали как «троцкистскую группу». Но и Хрущев по убеждениям во многом остался троцкистом, то есть, радикальным революционером. Сторонником тех самых догм и методов, которые Сталин, хоть и не сразу, отверг, счел гибельными для страны. Иосифа Виссарионовича он ненавидел персонально. Готов был безоглядно ломать его начинания. Такого «вождя» оставалось только направлять.

И ломка началась. Сталинское правительство в 1936 г. признало аборты уголовным преступлением. Но как только к власти пришел Хрущев, последовал указ Президиума Верховного Совета от 5 августа 1954 г. о прекращении уголовного преследования за аборты. Те, кто был осужден за это преступление, реабилитировались. А 23 ноября 1955 г. был издан новый указ «Об отмене запрещения абортов».

Детоубийство в утробе снова разрешалось. Обосновывалось это рассуждениями, будто запретительные меры «неэффективны», аборты все равно совершаются подпольно, в антисанитарных условиях. Так что лучше производить их квалифицированно, в больницах. Но ведь система здравоохранения была государственной! Теперь за государственный счет больницы получали оборудование для абортов, выделяли помещения. А среди обывателей в это время пошли по рукам «научные разработки», что аборт благотворно влияет на женщину, «омолаживает» ее организм, в отличие от родов, которые уродуют ее и старят…

Спрашивается, неужели сам Хрущев озаботился такой проблемой? Или Ворошилов, председатель Президиума Верховного Совета? Конечно, нет. Нашлись люди в правительственном аппарате, доложили нужным образом. Никита Сергеевич дал «добро». Ворошилов подмахнул подготовленный для него указ… Хотя во всех развитых странах аборты оставались еще под запретом (уголовная ответственность за них была отменена в Англии в 1967 г., в США — в 1973 г., во Франции — в 1979 г.). А вот советское население начали сокращать, и очень даже эффективно! В 1964 г. число абортов в СССР достигло 5,6 млн! В медицинских учреждениях было убито 5.600.000 детей! (Демоскоп Weekly. 2018. 12–25 фев. № 759–760).

Тогда же, в 1954 г., была сделана попытка развернуть наступление на Церковь, Суслов такой возможности давно ждал. 7 июля 1954 г. вышло постановление ЦК «О крупных недостатках в научно-атеистической пропаганде и мерах по ее улучшению». Отмечалось, что деятельность Церкви и различных сект процветает, число граждан, отправляющих религиозные обряды, растет. Партийным, комсомольским органам, профсоюзам, Министерству просвещения предписывалось активизировать атеистическую работу. Очевидно, Суслов со своими идеологами подготовил и почву для атаки. На местах покатились нападки, хулиганские выходки, другие безобразия.

Посыпались жалобы, а руководство в СССР оставалось еще коллективным. Через 4 месяца, 10 ноября 1954 г., пришлось принимать новое постановление «Об ошибках в проведении научно-атеистической пропаганды среди населения». Осуждалось использование клеветы, оскорблений, провокаций, административное вмешательство вместо «систематической кропотливой работы по пропаганде естественно-научных знаний и идейной борьбы с религией». Кампания свернулась, сменилась заигрываниями ради популярности, и для верующих, как и для колхозников, наступил «золотой» период. Снова стало расти число действующих храмов, и не только православных. Открывались новые мечети, костелы, старообрядческие и протестантские молитвенные дома. В Биробиджане была построена синагога, которой там не существовало с момента основания города.

А заигрывания и популярность требовались Хрущёву ради персонального утверждения. Он использовал и другие методы, подрывая и ослабляя позиции вчерашних соратников. Протесты Молотова против сдачи Австрии и извинений перед Югославией Президиум ЦК признал политическими ошибками, Молотова заставили каяться. После этого Хрущев начал отодвигать его от решения международных вопросов. Главным его советником во внешней политике по-прежнему был Микоян, а вместо министра иностранных дел Никита Сергеевич демонстративно обращался к его заместителю, Андрею Громыко.

Но основным соперником Никиты Сергеевича оставался Маленков. Новым ударом по нему стал пересмотр дела ЕАК. Ведь и это расследование раскручивал он, а не МГБ. А кроме того, Хрущев начал систематически вышибать ставленников Маленкова. Поводы давали они сами — у многих были скрытые грешки. Академик Александров, давний протеже Маленкова, по его рекомендации стал министром культуры. Он оказался любителем «сладенького». На квартире его подопечного, писателя и драматурга Кривошеина, был организован дом свиданий для избранных. Туда зазывали молодых актрис, желающих получить хорошие роли, мечтающих сниматься в кино и играть в театре.

Квартиру посещали сам Александров, профессора Еголин и Петров, заведующий отделом агитации и пропаганды ЦК Кружков. Здесь же совершались сделки по продаже ценных картин. Дело вскрылось, виновные отделались снятием со своих постов, ссылкой в провинцию на второстепенные должности. Но ЦК распространил по стране закрытое письмо для обсуждения на партсобраниях, вчерашних идеологов превратили в посмешище (Вопросы истории. № 5. С. 11). Маленков лишился всякой опоры в аппарате пропаганды. А вместо Кружкова отдел агитации ЦК возглавил Ильичев. Еще недавно занимавшийся махинациями вместе с Александровым и его присными. Но теперь он был уже не «маленковцем», а клевретом Суслова!

Министр внутренних дел Круглов был другом Маленкова. Но в конце 1955 г. на МВД вдруг обрушились ревизии, накопали всяческих недостатков, всего через месяц было принято постановление, что «Министерство внутренних дел неудовлетворительно выполняет поставленные перед ним партией и правительством задачи в области всемерного улучшения работы органов МВД». Круглова уволили, перевели заместителем министра строительства электростанций.

А Суханов, заведующий секретариатом Маленкова, оказался нечист на руку. После «ареста» Берии его включили в комиссию для обыска и изъятия документов в кабинете низвергнутого министра. Он утащил 8 пар наградных часов, золотой значок, облигации государственных займов на 80 тыс. руб., хранившиеся в сейфе. Суханов посылал свою сотрудницу Чечеткину в сберкассу. Проверить, какие облигации выиграли. Она знала, что облигации краденые, выигрыш договорились поделить пополам. Но кабинет Суханова, очевидно, прослушивали. В сберкассе Чечеткину взяли. Опять был раздут скандал, дисредитировавший Маленкова — вон у него какие помощники!

Вот таким образом, постепенно расшатывая положение других членов Президиума ЦК, Хрущев подошел к XX съезду партии. На нем наметили решающий удар, начало полномасштабной антисталинской кампании. Готовили ее Суслов и Куусинен. Непосредственным написанием доклада для Никиты Сергеевича занимался секретарь ЦК, академик Поспелов (в прошлом, чуть ли не самый активный творец «культа личности», автор и соавтор биографий Сталина).

Съезд открылся в феврале 1956 г. И сперва вроде бы ничего не предвещало бури. Хрущев выступил с отчетным докладом. Упор сделал на возможность «мирного сосуществования» социализма и империализма. Подчеркивал «многообразие» путей перехода к социализму, то есть, революции и гражданские войны не обязательны. Таким образом, Никита Сергеевич заверил Запад, что не собирается вести подрывную работу. По докладу Булганина был принят план 6-й пятилетки. «Увертюрой» к главному послужила речь Микояна. Он вдруг обрушился с резкой критикой на сталинский учебник «Краткий курс истории ВКП(б)», на всю литературу по истории революции и советского периода.

А 25 февраля, в последний день работы съезда, Хрущев неожиданно объявил закрытое заседание — без прессы и представителей иностранных компартий. Там он 4 часа зачитывал секретный доклад «О культе личности и его последствиях». Кстати, аргументы в нем использовались очень старые. Те же самые, на которых в борьбе со Сталиным играли в свое время троцкисты. «Ленинское завещание»,