Антон, выключивший свою машину времени и теперь наблюдавший за происходящим, при этих словах криво усмехнулся. По всей видимости, у него были несколько иные представления о том, как в лечебном заведении ФСБ британец будет играть в пинг-понг.

Но если не считать все еще не проснувшегося англичанина, остальные жители Санкт-Петербурга XIX века довольно спокойно отнеслись к своему путешествию из прошлого в будущее. Лишь Александр Христофорович чувствовал себя не в своей тарелке.

Его удивили, нет, скорее даже потрясли скандальные, по его мнению, наряды Ольги и Адини. Такие короткие юбки! Выше колен! Самое же удивительное для графа заключалось в том, что ни та, ни другая совершенно не были смущены своим внешним видом.

– Николай, – сказала Ольга Сергееву-младшему, который любовался Адини, – ну что ты стоишь, как памятник Ришелье в Одессе. Лучше помоги Александру Христофоровичу переодеться.

Вздохнув, старый вояка отправился за перегородку, где Николай помог ему облачиться в серые широкие панталоны, именуемые джинсами, рубашку с короткими рукавами и мягкую куртку из неизвестного ему материала. На ноги он надел смешные штиблеты, которые назывались здесь сандалетами.

Пока граф экипировался, в дверь постучали. Николай выглянул из-за перегородки и сунул руку в карман. Но Щукин успокоил его:

– Это ко мне, не беспокойся.

Дверь открылась, и в помещение вошли два молодых человека, одетые в зеленоватые халаты и шапочки. Обменявшись несколькими короткими фразами со Щукиным, они ловко подхватили носилки с мистером Паркером и, не попрощавшись, вышли.

– Ну, мне пора, – сказал Олег, – всем всего-всего. Шурик, я завтра с тобой свяжусь. Думаю, нам будет о чем поговорить.

На прощание помахав присутствующим рукой, Щукин открыл дверь и отправился вслед за дюжими медбратьями.

– Ну что, вроде все готовы? – произнес Антон, когда Бенкендорф вышел из-за перегородки. – Тогда по коням.

Граф вместе со всеми покинул ангар. Но вместо кареты или оседланных коней он с удивлением увидел два механических экипажа, именуемых здесь автомобилями. Николай галантно распахнул дверцу одного из них и усадил на мягкие сиденья Ольгу и Адини. Потом сел сам. Через минуту внутри экипажа что-то мягко заурчало. Автомобиль тронулся с места и, набирая скорость, помчался по пустынной улице.

– А вы, Александр Христофорович, присаживайтесь вот сюда, – сказал Антон, открывая дверь второго автомобиля. – Рядом с вами сядет ваш тезка, а ротмистра я прошу сесть рядом со мной, на переднее сиденье.

Закрыв на замок ангар и включив сигнализацию, Антон сел в машину, завел двигатель и плавно тронулся с места.

– Знаешь, Шурик, – улыбаясь сказал он, – а под сигнализацию ангар можно и не сдавать. Теперь он и так под такой охраной, что в него даже таракан незаметно не пролезет.

– Ты только сейчас это заметил? – спросил Шумилин. – Я коллег Олега еще дня два назад срисовал.

– Господа, – подал голос Бенкендорф, – я не понимаю, о чем идет разговор. Не соблаговолите разъяснить мне, что у вас тут происходит?

– Дело в том, Александр Христофорович, – сказал Антон, – что мы теперь находимся под круглосуточным наблюдением ваших коллег из будущего. Ну, чего-то вроде III отделения…

– Вот как, – с интересом произнес Бенкендорф, – надо будет поближе с ними познакомиться.

– Думаю, что знакомство с ними не за горами, – сказал Шумилин, – но пока, Александр Христофорович, вам необходимо немного подлечиться. Ведь именно для этого вы и прибыли в наше время. А уж потом…

– Потом вас ждут удивительные открытия, – произнес ротмистр Соколов. – Уж поверьте мне – человеку, который уже побывал здесь и многое видел собственными глазами.

Все замолчали. За окнами мелькали фонари и рекламные огни. Машина мчалась по улицам спящего Санкт-Петербурга.

* * *

Для начала Щукин отвез начинавшего уже просыпаться и жалобно мычать мистера Паркера в закрытую санчасть одного из подразделений ФСБ. Там британца качественно подлечат, после чего им займутся настоящие профессионалы своего дела. Что будет с ним дальше, Олег и сам толком не знал. Может быть, не найдя общий язык с его коллегами, помрет, отведав каких-нибудь излишне токсичных грибочков. А может, если его вербовка пройдет удачно, отправится назад, в XIX век. Там, даже если он и сбежит от ребят из конторы графа Бенкендорфа в родную Британию, все равно никто из тамошних коллег ему не поверит. В лучшем случае бедолагу отправят в Бедлам, где будут лечить разными варварскими способами. Там мистер Паркер и закончит свой жизненный путь, став очередной жертвой «кровавой гэбни». Жаль, что никто из «Мемориала» об этом так ничего и не узнает…

Потом Щукина довезли до известного всему Питеру дома на Литейном, где он в своем кабинете начал размышлять, о чем ему стоит говорить в беседе с графом Бенкендорфом. Олег не знал, на какие именно темы Николай I поручил с ним переговорить. Вполне вероятно, что у графа есть «верительные грамоты» и на тот случай, если ему доведется встретиться с самым высоким начальством. Во всяком случае, надо быть готовым и к подобному варианту развития событий.

Щукин невольно улыбнулся – он вдруг представил ВВ, мирно беседующего с Александром Христофоровичем.

«Впрочем, чем черт не шутит, – подумал Олег, – вполне вероятно, что такая беседа и в самом деле может состояться. Но граф, который хоть и считается одним из близких друзей императора, все же лицо недостаточно компетентное для принятия судьбоносных решения. Тут необходима “встреча в верхах” – с самим Николаем Павловичем. Непонятно только, где она может произойти. В XXI веке или в XIX?»

При известной тяге ВВ ко всякого рода экстравагантным поступкам – тут и полеты на истребителе и дельтаплане, и погружение в батискафе, да и прочие эскапады – путешествие в Петербург первой половины XIX века главы РФ представлялось для Щукина вполне реальным.

Ну, а пока Олегу было необходимо подготовить подробнейший отчет о его удивительном путешествии. Было уже почти три часа ночи, но спать ему, похоже, вряд ли придется. Утром предстояла встреча с Шумилиным и графом Бенкендорфом.

Олег сварил крепкий-прекрепкий кофе, выпил его и сладко потянулся. Потом он со вздохом сел за рабочий стол, включил компьютер и защелкал клавиатурой…

Николай высадил Шумилина и графа у дома на Кирочной, а сам с ротмистром отправился в свою холостяцкую берлогу. Молодые люди решили, не ужиная, завалиться спать, чтобы завтра с утра быть как огурчики – зелененькими и в пупырышках. Они собирались днем навестить дам и предложить тем увлекательную автомобильную прогулку за город.

Бенкендорф, кряхтя выбравшись из салона иномарки, оглянулся по сторонам. Он стал внимательно рассматривать дом, в котором жил Шумилин. Хотя этот район Петербурга граф знал неплохо, но здания, которые построили здесь в конце XIX – начале ХХ века ему знакомы не были. Где-то здесь должна протекать речушка Саморойка. Но Бенкендорф не заметил даже ее следов. А вот это здание было ему вроде знакомо…