десяти, — повторяет он. — Это не делает тебя экспертом. Ты никогда не стреляла ни во что живое.

Я откидываюсь на спинку стула, глядя на свои костяшки, распухшие от ударов по его тяжелому боксерскому мешку. Все идет не так, как я надеялась.

— И что? Мне нужно поохотиться на животное или что-то в этом роде, прежде чем я смогу иметь свое собственное оружие? — спрашиваю я, повышая голос в конце. Я не думаю, что смогу сделать, но, возможно, именно этого он и добивается.

Габриэль наливает мне полбокала чистой текилы, это не то, что я когда-либо пила, поэтому я поднимаю на него вопросительный взгляд.

— Для твоих мышц. — Он ухмыляется. — И ты будешь охотиться не на дикого зверя, а… на что-то похожее.

— Я хочу поехать на ралли, — твердо говорю я, вздергивая подбородок.

Габриэля не удивляет и не забавляет моя настойчивость, как будто что-то более важное занимает его мысли. Я напоминаю себе, что, возможно, он планирует убийство президента «Адептов Греха» и захват их клуба. Мысль о том, насколько это опасно, поселяется глубоко внутри меня, пока он наполняет наши тарелки.

Я была права — курица с кусочками перца и киноа. Он выглядит как какой-нибудь зловещий шеф-повар из «Food Network», когда облизывает большой палец и стирает соус с края своей тарелки, чтобы она выглядела такой же аккуратной, как моя. Я просто умираю с голоду после изнурительного дня на работе и тренировки.

В офисе «Crimson Homes» кипит бурная деятельность — мы одновременно обслуживаем двух клиентов, они на разных стадиях строительства. Атмосфера уже не такая приятная, но все еще расслабленная. Делл не давит на меня, он достаточно дружелюбен, но я чувствую на себе взгляды, которые он бросает каждый раз, когда выглядывает из окна офиса и видит проспекта, присматривающего за мной. Я знаю, он задается вопросом, во что, черт возьми, я ввязалась, точно так же, как я волновалась за Лейлу, когда приехала сюда. Но эти предположения и молчаливое осуждение раздражают меня больше всего. Он даже не знает Габриэля.

Я не продержусь долго на этой работе, если около здания будут ошиваться члены «Гончих Ада», но пока они довольны моей работой и, похоже, нуждаются во мне.

Эта работа — средство для достижения цели. Габриэль не возьмет ни пенни, да я и не стану ему предлагать, когда у меня есть отличный дом, в котором я могла бы жить на другом конце города. Поэтому я просто коплю деньги, сохраняя крохотную надежду на то, что когда-нибудь, когда все это закончится, я смогу открыть собственную студию дизайна интерьера. С предметами местных ремесленников и деревенскими мотивами Джорджии.

— Ешь, — говорит Габриэль, нарушая тишину и заставляя меня вздрогнуть.

Я из последних сил борюсь со слезами и кипящей во мне яростью от того, что он просто проигнорировал мою просьбу.

Я отодвигаю свою тарелку в сторону. Я знаю, что веду себя по-детски, отказываясь от прекрасного блюда, которое он приготовил, но мне нужно, чтобы он выслушал меня. Мне нужно его внимание. Заприте женщину в доме почти на месяц и посмотрите, каким капризным ребенком она может стать.

— Я не голодна, спасибо, — вежливо говорю я, пожимая плечами.

Он стоит надо мной несколько секунд, изучая меня. Я чувствую, как его глаза блуждают по мне, пока я рассматриваю свои ногти, как будто они имеют первостепенное значение. Он идет на другую сторону стола и садится.

— Ты ведешь себя как маленький ребенок, Бринли, и ты съешь то, что я не поленился приготовить для тебя.

Кипящая ярость берет верх, и я поднимаю на него глаза. Он встречает мой взгляд, и мы сидим, застыв в ожидании моей реакции. Я чувствую, как на глаза наворачиваются слезы, а гнев, вызванный всей этой ситуацией, вырывается на поверхность.

— А если я скажу, что все равно поеду на ралли? У меня есть машина. Что ты сделаешь? Отправишь меня в мою комнату? Посадишь под домашний арест? О, подожди, — я разражаюсь истерическим смехом, — я уже наказана. Навсегда.

Кулак Габриэля с грохотом ударяет по столу, и я подпрыгиваю.

— Хватит, — говорит он, набирая вилкой еду и запихивая в рот. Каким бы угрожающим он ни выглядел сейчас, сидя за столом раздетым, я стараюсь держаться как можно увереннее, хотя бы для того, чтобы донести до него свою точку зрения. Он может запереть меня здесь, но не будет обладать мной, если я ему не позволю.

Откинувшись на спинку стула, я складываю руки на коленях и жду. Мой желудок урчит, и я надеюсь, что он этого не слышит.

— Скажи, что возьмешь меня с собой, и я все съем, — требую я, изо всех сил стараясь казаться храброй.

Он снова засовывает вилку с едой в рот. Я смотрю ей вслед. Эти губы станут моей погибелью. Такие полные и идеальные на фоне его квадратной, с сильными углами челюсти, он просто великолепен. Не знаю, как я не разглядела всю глубину его красоты, когда впервые увидела его.

— Шантажируя меня, ты ничего не добьешься, маленькая колибри.

— Посмотрим, — отвечаю я отрывисто, как сделала бы до встречи с ним.

Габриэль не привык, чтобы люди ему перечили, и это нормально, но я хочу поехать. После общения с ним мне нужно узнать о нем больше. Больше о его жизни. Что движет им, и именно поэтому я так упорно добиваюсь того, чтобы поехать на ралли. Мне это нужно, и я не позволю оставить меня в стороне.

Габриэль берет в рот следующую вилку, медленно жует и анализирует сказанное мной. Чем дольше я жду, пока он закончит есть, тем больше нервничаю. Мне кажется, я вижу, как он решает, что со мной делать, как меня наказать.

Я чувствую на себе его взгляд, и начинаю терять уверенность, нервно теребя подол футболки. Я прочищаю горло и выпрямляюсь, упираясь ладонями в колени.

Он молчит, просто продолжает есть, наблюдая за моей позой, за тем, как я нервничаю под его пристальным взглядом. К тому времени, как его тарелка становится чистой, мои руки потеют, я не знаю, что он будет делать. Габриэль не сводит с меня глаз, пока делает большой глоток текилы из своего бокала.

Наконец, когда я уже готова рухнуть под тяжестью его взгляда, он встает и направляется на кухню. Он достает из ящика моток толстого шпагата. Мое сердцебиение мгновенно учащается, когда он отматывает большой кусок и отрезает его.

Он спокойно кладет моток обратно в ящик и идет ко мне.

— Когда я был маленьким,