– Нет! – завопила Доротея, отбиваясь сложенным зонтиком. – Только не магия! Это же отверженцы!..

Предупреждение опоздало. Кто-то из придворных поддался панике. Взмахи ангельских крыл породили в тесном дворе удар грома, пронесся порыв ветра, благоухающего сандалом…

Порыв ударил в лица отверженцам, заставив их приостановиться, пусть даже на миг. Этого мига хватило Агнес, чтобы сразить одного из них уколом в сердце, выдернуть клинок и с разворота рассечь горло второму. Симеон выхватил багор из рук ближайшего отверженца, перевернул его и древком хватил нападавшего по голове. Анри же успел увернуться от взмаха тесака, направленного в живот, и тем спас свою жизнь.

Однако мгновение кончилось, и отверженцы снова ринулись в атаку. Четверо друзей встали спиной к спине, вместе со смельчаками из числа придворных не давая нападающим себя обойти.

Чего именно ждали от ангела, осталось неясным. Как показалось Доротее, она ощутила присутствие Сарпентиэля, ведавшего сознанием, то есть бодрствованием и сном. Отверженцы стали двигаться медленнее, их удары утратили точность, а потом…

Потом они стали кровоточить серой золой.

Сперва она медленно потекла из ртов и ушей, чуть позже – из глаз и изо всех ран. Поняв, что происходит, отверженцы обрели голос. Раздались крики боли, ужаса, ярости. Кто-то с удвоенной энергией бросился в бой, в последние минуты жизни пытаясь унести с собой побольше врагов… однако сил уже не осталось. Они стали падать там же, где стояли. Не более чем через минуту нападающие содрогались в конвульсиях. Кругом них ручьями растекалась зола.

– Назад! Все назад! – скомандовала Агнес и сама подалась прочь, держа клинок наготове.

– Берегись чудищ! – выкрикнул Симеон, смертельно боявшийся появления монстров после того случая с запечатанным сундуком.

Несколько мгновений вправду казалось, что все отверженцы просто тихо умрут от зольнокровия. Симеон первым заметил, как начало происходить нечто иное, и указал трофейным багром:

– Вон там! Смотрите!..

Двое подземельщиков, лежавших друг подле друга, судорожно подергивались. Увы, опытный врач не ошибся: эти движения отнюдь не походили на последние приказы гаснущего сознания бессильному телу. А зольная кровь не истекала из тел – нет, она скапливалась на них и кругом, густела, твердела, меняла текстуру и цвет…

Два тела начали сливаться в одно. Зола выстреливала черными щупальцами, подгребая кучки града и втягивая, включая их в формирующуюся плоть. Эта плоть все увеличивалась, обрастая конечностями, выпускала острые когти…

Не в меру смелая придворная дама, оказавшаяся ближе других к рождающемуся монстру, ткнула в него своей шпажкой. Широченная бронированная лапа перехватила клинок и, сломав, швырнула прочь… отлетевший кончик пронзил женщине глаз. Та упала, остальные же отшатнулись прочь, одолеваемые желанием бежать со всех ног. Запахло паникой.

Вот в такие мгновения выигрываются или проигрываются битвы.

– Стоять насмерть! – заорала Агнес.

Она пыталась рассмотреть защитников Счетной палаты, но сражение переместилось почти под кровлю колоннады, вне зоны обстрела как из окон, так и со стороны запертых решеток северного и южного выходов.

Где-то внутри дворца пели тревогу трубы, им отвечала барабанная дробь…

Анри отбросил зонтик и подхватил багор подземельщика. Его примеру последовали Доротея и несколько выживших царедворцев. Перед ними уже поднималось на задние лапы страшилище. Утратив все человеческое, оно больше напоминало огромного пса. Его голова все увеличивалась, как наполняемый горячим воздухом шар, только слышался жуткий скрежет костей черепа, встающих на место. Монстр двигал нижней челюстью, точно привыкая, и лязгал только что выросшими зубами.

Слева и справа придворные с воплями колотили в перекрытые ворота и двери, визгливо умоляя выпустить их со двора. Наверху, в переходах и у Главных ворот выкрикивались приказы… С точки зрения оставшихся лицом к лицу с монстром, все это с таким же успехом могло бы происходить и на луне. Вот сейчас чудище нападет… вот сейчас…

– По моей команде – вперед! – крикнула Агнес. – В атаку!!!

И, бросившись вперед, она сделала выпад прямо в центр торса страшилища, надеясь, что именно там находится сердце. Соратники присоединились к Агнес, нанося удары баграми и парадными шпагами. Однако любовно отточенный боевой клинок Агнес лишь царапнул шкуру, затвердевшую, подобно панцирю. Острия багров бесполезно отскакивали, не причиняя вреда, скверная сталь шпажек ломалась и гнулась…

Монстр издал пронзительный птичий крик, только во много раз громче, и прыгнул на Агнес, пытаясь сграбастать ее когтистыми пятернями. Лапы у него оказались до того длинными, что он почти преуспел. Проворная мушкетерка еле успела отпрыгнуть назад, оскальзываясь в слякоти.

Следующим размахом лап чудище все-таки достало бы ее, но Анри подсек ему ноги багром. Они с Доротеей вместе навалились на древко. Страх удесятерил их силы – багор сломался, но монстра удалось повалить. Он снова закричал, жутко, скрипуче, и стал подниматься, скользя по мокрому камню и не обращая внимания на тычки и уколы – шкура у него была непробиваемая.

– Держите! Не давайте ему встать! – закричал Симеон. Бросив багор, он подскочил к ближайшей жаровне, примерился и подхватил ее за железные ножки. Горящие угли посыпались на его докторский сюртук, Симеон зарычал от натуги и наполовину понес, наполовину поволок жаровню туда, где остальные пытались удержать монстра.

Трещали багры, ломались изящные шпаги…

Симеон подобрался к чудовищу, как раз когда оно вновь встало на ноги. Протянув лапу, оно подхватило одного из придворных и переломало ему кости, одновременно откусив голову. Надсаживаясь, Симеон занес жаровню над головой и с криком обрушил пылающую тяжесть прямо в морду чудовищу, в пасть и в глаза.

Сделав это, он сам бросился в слякоть и покатился по земле – одежда на нем загорелась. За ним остался хвост дыма и пара. Ослепленный монстр беспорядочно размахивал лапами, завывая и жутко визжа. Взмыленные каретные лошади, обезумев от ужаса, метались по двору, а кучеры и конюхи висели на уздечках. Крики и ржание дополняли общую неразбериху…

Люди вновь шарахнулись прочь от монстра, подбирая багры и любое оружие, попадавшее под руку. Все – кроме Агнес; та стояла в десятке футов, тщательно протирая платком свой второй пистолет. Избавившись от сырости, она зарядила его, действуя быстро и уверенно.

Как раз когда она загоняла пулю в ствол, сзади прозвучал голос, похожий на Доротеин:

– Стреляй под нижнюю челюсть, когда голову задерет…

Кивнув, Агнес взвела курок и шагнула вперед – правая рука на бедре, левая, вооруженная, бестрепетно вытянута. Казалось, монстр то ли расслышал ее движение, то ли почувствовал. Он повернулся в ее сторону и с криком прыгнул. Голова при этом пошла вверх, открыв уязвимую кожу на шее. Агнес выстрелила. На сей раз искра не пропала даром – пистолет гулко бабахнул.