— Нормально, — сказал Виктор. — Замочит кого-нибудь в выходные, а потом неделю здесь отдыхает.

Лена перевела вопрос мягче.

— К нам никогда не поступают убийцы и закоренелые преступники, — объяснил офицер. — Они не могут находиться в тюрьме вместе с осужденными за мелкие нарушения. Максимальные сроки у наших клиентов два-три года.

Экскурсия по мрачным застенкам и казематам продолжалась. Вокруг нас десятки «каторжан» беспечно развлекались на открытых баскетбольных площадках. Было видно, что за время отсидки многие довели мастерство до совершенства. Они легко попадали в кольцо из трехочковой зоны. Поразил нас крытый спортивный зал. В нем тоже веселились заключенные.

— Ого, — присвистнул Виктор, — у нас на воле нет ни одного такого.

Вместе с арестантами отобедали чем бог послал. В широкий поднос с углублениями налили суп, насыпали мелко резанных овощей, добавили второе. Огромный бифштекс сползал на край подноса. Чувствую, одной рукой не удержать.

— А компот? — потребовал Виктор.

Нам дали по стакану колы.

— Я бы охотно здесь посидел, — выпуская кольца дыма, сказал Шлейкин после обеда. Мы развалились в мягких креслах в кабинете заместителя начальника тюрьмы. — Отдохнул бы, расслабился. Серж, ты видел, сколько здесь насыпают жратвы? Опять же, спорт, кино, развлечения. Лен, спроси, а пивбара здесь нет?

— Нет, — отвечают.

— Хрен с ним. Отказался бы от выпивки на пару лет. Хотя, думаю, здесь достать можно.

— Не всем выпадает такое счастье, — говорю, — его надо как-то заслужить.

— Да, — соглашается Виктор, — жизнь несправедлива. Везет далеко не каждому…

— О чем они говорят? — спросил замначальника тюрьмы.

— Да так, мечтают о красивой жизни, — перевела Лена.

— Я тоже надеюсь уехать из этой дыры. Во Флориду, — затянувшись сигарой, произнес офицер. Как в старом американском кино, он вытянулся и скрестил ноги на широком письменном столе. Под каблуками виднелись документы с печатями, штампами и указаниями руководства.

Ночью на полицейской машине отправились на дежурство. Лена сидела в кабине пикапа рядом с лейтенантом Бобом Тейлором. Мы с Виктором — за решеткой сзади, в отсеке для преступников. Долго колесили по городу. Как назло, ничего не происходило. Заехали на огонек. В открытом помещении ни души. Медицинское оборудование сложено в идеальном порядке. В шкафах, расставленных вдоль стен, полки с лекарствами.

— Что здесь?

— Пункт скорой помощи.

— Почему никого нет?

— Машина уехала на вызов.

— Почему не заперто?

— А зачем?

Посидели в медпункте. Рация молчала. По-прежнему никаких происшествий.

— У вас есть, — интересуется Виктор, — хоть какие-нибудь криминально опасные зоны, где с высокой вероятностью могут случаться преступления?

Боб подумал:

— Садитесь в машину. Кажется, я знаю такое место.

Подъехали к какому-то складу. Зашли со двора. Боб осветил фонариком кирпичную стену. Вдоль нее на высоту более метра уложены штабелем небольшие сверкающие бочонки. Литров по десять-пятнадцать.

— Здесь в прошлом году, — сказал Боб, — украли бочку с пивом.

— В прошлом году? Серьезно? — Виктор подмигнул мне и сокрушенно качнул головой: — Ай-яй-яй.

— Да, был такой случай, — всерьез подтвердил Боб. — Но сейчас, видите, никого нет.

— Не везет, — посетовал Шлейкин.

Поехали дальше. Виктор долго молчал.

— Cepera, как думаешь, сколько времени у нас где-нибудь в Нярдоме без собак, охраны и колючей проволоки лежали бы эти бочонки с пивом? — наконец спросил он. Сам же ответил: — Бьюсь об заклад, не более часа.

— Что Нярдома, — говорю, — они бы и на Красной площади, у Кремлевской стены не запылились.

Наконец послышался тревожный сигнал рации. Боб вышел на громкую связь.

— Дежурный передает, — перевела Лена, — в каком-то доме семейный скандал с дракой. Вызывают полицию.

Подъехали к дому по указанному адресу. Тихо, спокойно. В окнах горит свет.

Виктор попросил Боба:

— Можно, я первый? А еще лучше — давай я один зайду в дом.

— Зачем?

— Посмотрим, что будет.

— Я не могу рисковать.

— Какой здесь риск? — убеждал Виктор. — Обыкновенный семейный конфликт. Увидим, как отреагируют на русского милиционера. Вместе посмеемся.

Боб долго не соглашался. Потом уступил.

— Если что — я рядом.

— О’кей.

Виктор нажал кнопку звонка.

— Кто там?

— Полиция, — сказал Боб и отступил в тень.

Дверь открылась. Свет упал на стоящую у крыльца полицейскую машину. Виктора впустили. Он закрыл за собой дверь. Возвращения ждали недолго.

Не прошло и минуты, как дверь с грохотом распахнулась. Из нее вылетел Шлейкин. Потом его милицейская фуражка. С крыльца Виктор скатился на землю. Вскочил, начал отряхиваться. Боб посветил фонариком. С губы русского полицейского сочилась кровь.

Боб кинулся к машине. Схватил винчестер (он стоял в кабине, пристегнутый к специальной подставке) и бросился обратно к дому.

— Не надо! — закричал Виктор. — Всё в порядке. — Испуганная Лена переводила синхронно. — У меня нет претензий!

— У меня есть, — ответил Боб, — и начал стучать прикладом в дверь.

Открыл внушительных габаритов разъяренный негр. За ним показалась темнокожая жена. Она схватила мужа за руки. Боб решительно вошел в дом.

На полупрозрачные оконные занавески упали три изломанных человеческих тени. Активно жестикулируя, негр что-то начал объяснять. Возможно, он был нетрезв, но говорил складно и убедительно. Жена кивала головой и поддакивала.

— У тебя, Виктор, есть какие-то претензии? — распахнув дверь, еще раз спросил Боб.

— Я же сказал. Никаких.

Вернулись в машину. Мы с Виктором сели на свои места, за решеткой. Шлейкин кривил опухший рот, пальцем трогал рассеченную губу. Возвращались молча. Боб искоса поглядывал в нашу сторону и качал головой. Потом оттаял и даже улыбнулся.

Подъехали к нашему дому.

— Что произошло?! — в один голос закричали Барбара и Майкл. Лицо у Виктора сильно распухло. Левый глаз заплыл, правый раскраснелся.

— Ничего особенного, — скромно ответил Виктор. — Такая у меня работа.

— Да, — подтвердил Боб. — Мы вместе сегодня дежурили.

Наконец, вижу, Майкл поверил, что Шлейкин не зря носит форму.