– Я видела то, что было после, – тихо сказала она. – И это ужасно, правда ужасно.

Я только хлопала глазами. О чем она? И что значит – «видела»?

Она перевела взгляд с Джея на меня, будто прочла мои мысли.

– Я знаю, где твоя мама.

* * *

В сгущающихся сумерках мы перешли шоссе напротив дома Дав и оказались на футбольном поле Причарда. Точнее, на том месте, где когда-то было футбольное поле. Теперь оно превратилось в строительную площадку. Ворота убрали, землю раскопали и разметили колышками, розовыми пластмассовыми конусами и штакетником. За полем светилось приземистое административное здание, а за ним полумесяцем раскинулся интернат. В отдалении, точно суровый страж, высилось здание старого Причарда.

В дальнем конце поля урчала бетономешалка; она заливала огороженную территорию серой жидкой массой. За работой агрегата наблюдали трое мужчин – сотрудник больничной охраны, какой-то плотный мужик в красной флисовой куртке и Джин Норткат. У меня во рту пересохло.

Я повернулась к Джею:

– Это тот мемориал, о котором говорил Уинн. Они с Джином Норткатом хотели установить его прямо поверх захоронений, чтобы замести следы.

– Ты правда думаешь, что твоя мама тут? – недоверчиво спросил он. – Вместе с Колли и Джин?

– Не знаю. Что скажете, Дав?

Дав подняла руку и ткнула узловатым пальцем слева от мешалки.

– Там, – сказала она спокойно. Потом повернулась на девяносто градусов влево и указала на пустующий участок в дальнем конце взрытой площадки между темными соснами, тянувшими ветки к розоватому небу. – Там. – Затем кивнула себе под ноги: – И вот тут.

Не успев сообразить, что делаю, я упала на колени и начала разгребать землю, словно обезумевшая собака.

– Алтея! – Джей окликнул меня и поднял за плечи. – Они смотрят. – Он убрал мне волосы с лица, потом оглянулся на мужчин. Я тоже. Они стояли возле бетономешалки плечом к плечу, уставившись на нас.

– Мне плевать. Они не имеют права. – Я вырвалась из объятий Джея и, спотыкаясь и размахивая руками как сумасшедшая, побежала через поле. – Прекратите! – кричала я. – Слышите, прекратите!

Сидевший в кабине рабочий высунулся из окна и уставился на меня.

– Прекрати! – Я пыталась перекричать грохот мотора.

Мой взгляд упал на трость мистера Нортката с набалдашником из оленьего рога, остром, как ледоруб. Я посмотрела ему в лицо: его черты ожесточились.

– Не смейте заливать площадку, – снова крикнула я. – Остановите машину!

Мужчины посовещались, затем красная флиска подошел к водителю бетономешалки, после чего поток цемента иссяк и мотор затих. Мы тоже приблизились. Краем глаза я увидела, как рука охранника потянулась к кобуре.

Я впилась взглядом в Нортката: я видела, что он пытается понять, кто я такая, перебирает в уме варианты.

– Немедленно прекратите все работы, – повторила я.

– О, привет! – ответил Норткат. – Так я знаю тебя. – И повторил уже для флиски: – Я ее знаю.

– Правда? – Флиска со скучающим видом сложил руки на груди.

Норткат улыбнулся. Улыбка была противная. Сальная.

– Ты же сестра Уинна Белла, не правда ли?

– Верно. – Я спрятала за спину испачканные землей руки. – Я – Алтея.

– Ах да, Алтея, конечно. – А это мой племянник Беннет.

Я не отреагировала никак.

– Так что вы там говорите? – спросил Норткат.

– Тут нельзя ничего строить. Здесь, – я оглянулась на Дав, – на этом поле находится кладбище.

– Нет тут никакого кладбища, – рассмеялся красная флиска.

– Нет, есть.

– Ошибаетесь, – настаивал флиска. – Никакого кладбища тут нет.

– У меня есть доказательство, что тут покоится не одно тело, – сказала я.

Парень из охраны отстегнул рацию и отошел на пару ярдов. Я увидела, как за его спиной открылась дверь администрации и из нее выглянула Бет. Она окинула нас взглядом, потом поспешно подошла к охраннику.

– Доказательства? – Красная флиска повернулся к дядюшке: – Что за доказательства?! Вы что, издеваетесь?

– Мисс Белл, – начал Норткат.

Но племянник его перебил:

– Всем известно, где находятся кладбища Причарда. На задворках старой территории и в лесу.

Улыбка старого Нортката сделалась еще шире, обнажив ряд неожиданно белоснежных зубов.

– Беннет, погоди, будь добр. – Он обратился ко мне: – Мисс Белл, эту часть территории госпиталя обещали отдать Историческому обществу Алабамы. Для больничного мемориала. Ваш брат, – его ноздри раздулись, – упокой Господь его душу, – все это и устроил. Это стало одним из последних его дел на земле.

Красная флиска хлопнул в ладоши:

– Так что идите-ка все по домам.

Я не двинулась с места: за мной стояли Джей и Дав, их присутствие придавало мне сил.

– Вы вот что мне объясните, пожалуйста, – обратилась я к Норткату. – Почему вы бетонируете площадку на ночь глядя? Почему не дождаться утра, ведь при свете удобнее?

Красная флиска и Норткат уставились на меня. Ни тот ни другой не проронили ни слова.

– К чему такая спешка, вы торопитесь поскорее замести следы?

Молчание.

– Может, вы опасаетесь, что, если не залить это поле толстым слоем бетона, люди тут кое-что найдут? – Я задыхалась, мой голос стал пронзительным. Я указала на старика: – Я знаю, знаю, что на самом деле тут происходит.

Тут вмешался охранник:

– Я позвонил шерифу и начальнику больницы.

– Отлично, – сказала я, – просто замечательно! Вот и подождем их тут.

– Нет уж, ребята, убирайтесь отсюда подобру-поздорову.

– Мы с места не сойдем, пока они не перелопатят все это несчастное поле.

Мужчины покачали головой и усмехнулись.

Водитель бетономешалки спрыгнул с сиденья и заковылял к нам.

– Вы сказали, здесь кто-то похоронен? – обратился он ко мне.

Я взглянула на Дав. Она указала на место недалеко от водителя и подтвердила:

– Здесь зарыто несколько тел.

Над поляной повисло молчание. Я услышала, как где-то открылась дверь – наверное, в административном здании.

– Несколько? – Водитель приподнял шляпу и уставился на Дав.

– Я видела, как мужчины закапывали их, они делали это ночью. Я живу тут недалеко, поэтому мне все видно.

Флиска, охранник и водитель уставились на нее, и только Норткат украдкой поглядывал на кирпичное здание за спиной. На парковку.