— О ракетах. Непременно о них. Созовите экстренное заседание Президиума.

— Во сколько?

— Через час.

— Хорошо.

Хрущев положил трубку.

Димка позвонил домой его секретарю.

— Добрый вечер, Вера, — сказал он. — Экстренное заседание Президиума сегодня в десять вечера. Он на пути в Кремль.

— Сейчас буду обзванивать народ, — отозвалась она.

— У вас дома есть их номера?

— Да.

— Ну, конечно. Спасибо. Я буду на работе через несколько минут.

Он повесил трубку.

Они все смотрели на него. Они все слышали, как он сказал: «Добрый вечер, товарищ первый секретарь». Дедушка с гордостью смотрел на Димку, бабушка и мама встревожились, а в глазах Нины вспыхнул огонек душевного волнения.

— Я должен быть на работе, — без надобности сообщил Димка.

— Что за срочность? — поинтересовался дедушка.

— Мы еще не знаем.

Дедушка похлопал его по плечу и с чувством произнес:

— Я уверен, что с такими людьми, как ты и мой сын Володя, дело революции в надежных руках.

Димку подмывало сказать, ему бы такую уверенность. Вместо этого он попросил дедушку:

— Ты можешь вызвать служебную машину, чтобы Нину отвезли домой?

— Конечно.

— Извините, что я расстроил компанию,

— Не беспокойся, — сказала бабушка. — Твоя работа важнее. Ступай, ступай.

Димка надел пальто, поцеловал Нину и вышел.

Спускаясь на лифте, он в отчаянии думал, не он ли каким-то образом выдал тайну о кубинских ракетах, несмотря на все старания скрыть ее. Он проводил всю операцию в обстановке строжайшей секретности. Он действовал жестко и требовательно. Он показал себя тиранам, жестоко наказывая за ошибки, унижая дураков, ломая карьеру тех, кто не выполнял неукоснительно его распоряжения. Что еще он мог сделать?

На улицах шла ночная репетиция военного парада, который должен состояться через две недели по случаю очередной годовщины Октябрьской революции. Бесконечная вереница танков, артиллерии и солдат двигалась по набережной Москвы-реки. Все они будут бесполезны, если начнется ядерная война, думал он. Американцы не знали этого, но у Советского Союза имелось немного ядерного оружия, несравнимо меньше, чем у США. Да, Советы могли нанести урон американцам, но американцы могли стереть Советский Союз с лица земли.

Поскольку по набережной проехать не представлялось возможным, а Кремль находился менее чем в полутора километрах от дома, Димка оставил мотоцикл во дворе и пошел пешком.

Кремль представлял собой треугольную крепость на левом берегу реки. На его территории находились некоторые здания, в которых сейчас помещались государственные учреждения. Димка вошел в желтое с белыми колоннами здание сената и поднялся в лифте на четвертый этаж. По красной ковровой дорожке он прошел по коридору с высокими потолками в кабинет Хрущева. Первый секретарь еще не прибыл. Пройдя мимо двух других дверей, он вошел в зал Президиума. Там царили идеальный порядок и чистота.

Президиум Верховного Совета фактически был правящим органом Советского Союза. Хрущев являлся его председателем. Здесь находился оплот власти. Что будет делать Хрущев?

Вскоре вслед за Димкой начали появляться члены Президиума и их помощники. Никто не знал, что Кеннеди собирался сказать. Евгений Филиппов прибыл со своим боссом, министром обороны Родионом Малиновским.

— Это полный отпад, — хихикнул Филиппов, почти не скрывая своей радости. Димка не обратил на него внимания.

Наталья вошла с черноволосым, щеголевато одетым Андреем Громыко. Она решила, что поздний час позволяет быть в простой одежде, и она великолепно выглядела в американских джинсах и свободном шерстяном свитере с воротником вокруг шеи.

— Спасибо за раннее предупреждение, — прошептал ей Димка. — Я искренне ценю это.

Она коснулась его руки.

— Я на твоей стороне, — также негромко проговорила она. — Ты знаешь это.

В комнату вошел Хрущев и открыл заседание, сказав:

— Я думаю, телеобращение Кеннеди будет о Кубе.

Димка сел у стены позади Хрущева, готовый бежать выполнять поручения. Руководителю могли понадобиться какое-нибудь досье, газета или доклад; он мог попросить принести чай, или пиво, или бутерброд. Двое других помощников Хрущева сели с Димкой. Никто из них не знал ответов на жгучие вопросы. Обнаружили ли американцы ракеты? И если обнаружили, то кто выдал тайну? Будущее мира висело на волоске, а Димка, к своему стыду, в равной мере беспокоился о своем будущем.

Нетерпение сводило его с ума. Кеннеди будет выступать через четыре часа. Конечно, Президиум мог бы узнать содержание его речи заранее. На что тогда КГБ?

Министр обороны Малиновский выглядел как знаменитый киноактер: с правильными чертами лица и густыми седыми волосами. Он доказывал, что США не собираются вторгаться на Кубу. Армейская разведка имела своих людей во Флориде. Там происходило наращивание войск, но не настолько близко, чтобы совершать вторжение.

— Это какой-то предвыборный трюк, — сказал он.

Димке показалось, что он чрезмерно самоуверен.

Хрущев также выражал скептицизм. Вероятно, Кеннеди и вправду не хотел войны с Кубой, но был ли он волен поступать, как хочет? Хрущев считал, что американский президент, по крайней мере, отчасти находился под влиянием Пентагона и капиталистов-империалистов, таких как семья Рокфеллера.

— Мы должны иметь альтернативный план на случай американского вторжения, — сказал он. — Наши войска должны быть готовы к любому развитию событий.

Он объявил десятиминутный перерыв, чтобы члены Президиума обдумали варианты. Димку поразила быстрота, с которой Президиум заговорил о войне. Это не входило в планы. Когда Хрущев решил поставить ракеты на Кубу, он не намеревался спровоцировать военный конфликт. Как мы оттуда пришли сюда? У Димки это не укладывалось в голове.

Он увидел, что Филиппов вместе с Малиновским и другими людьми из его команды что-то зловеще обсуждают в стороне. Филиппов что-то записывал. Когда все снова собрались за столом, Малиновский зачитал проект приказа командующее Группой советских войск на Кубе генералу Иссе Плиеву, дающего ему право использовать «все имеющиеся средства» для защиты Кубы.

Димка хотел сказать: «Вы что, с ума сошли?»

Хрущев считал так же.

— Мы даем Плиеву право начать ядерную войну? — сердито спросил он.

Анастас Микоян поддержал Хрущева. Всегда выступающий в роли миротворца, Микоян выглядел как юрист из провинциального города, с аккуратными усами и редеющими волосами. Но он был тем, кто мог отговорить Хрущева от его самых безрассудных затей. Сейчас он занял позицию против Малиновского. Микоян имел дополнительное влияние, поскольку посетил Кубу вскоре после революции.