Кто? Страшно было оглянуться и трудно, держал ведь он, пошевелиться не давал. Но надо было узнать, надо! Дернулась она, крутнулась в его руках, смогла взглянуть…

Конечно, он. Тот купец-оборотень. Касмет.

Волк.

Боги Светлые, да что же делать?!

Но, как ни странно, теперь, зная врага в лицо и по имени, Велька малость успокоилась, хотя до этого боялась именно Касмета больше всего на свете.

Его ореховые глаза щурились усмешкой:

— Звал ведь я тебя замуж? Вот и будет так.

Он отчего-то медлил, поглядывал вниз.

— Послушай, — опять решилась Велька, — я дочь князя Велеслава. Мой отец выкуп тебе даст за меня, какой пожелаешь. А мой свекор кариярский князь. Нужны тебе такие враги? Хочешь, я чем угодно поклянусь, что никому никогда не скажу… вот об этом. Отпусти только.

Касмет рассмеялся хрипло.

— Дочка Велеслава? У него не полный ли терем таких дочек, которые растрепами по торгу бегают? Не надоедай мне глупостями, девка. Хоть ты всех князей на свете дочка и внучка — мне этим только больше годишься. Поняла?

Вот и неправда, растрепой она не бегала…

Касмет опять стиснул ее крепче, что-то недовольно пробормотал. Велька увидела: по лагерю отрок, что за их с Чаяной лошадьми ходит, вел ее Званку. К той вел, к обманной княженке. Зачем?..

Кобыла вдруг забеспокоилась, ушами запрядала, на задние ноги приседать стала, а другая княженка назад отступила…

Велька, напротив, тут же схватила бы повод.

Заржала Званка громко, прянула в сторону, на дыбы поднялась, передними ногами забила — паренек аж прочь откатился, от копыт ее спасаясь. Весь лагерь от такого, наверное, подскочил разом, зашумели люди, забегали, а обманная княженка упала вдруг лицом вперед, на руки опершись, — и стала крупным волком. Немногие и сообразили сразу, откуда взялся зверь, визгом женским, криками, крепкой руганью наполнился лагерь, кто прочь бежал, но больше наоборот, у кого мечей под рукой не оказалось, хватали что придется. Волк, однако, изловчившись, выскочил из людского круга и со всех ног помчался к реке. А следом за ней рванула огромная, больше обыкновенной, рысь… и появилась она там, где только что стоял княжич Яробран. Не сразу, но несколько всадников тут же устремились следом — кто первый сообразил, что же это творится, и успел добежать до лошади.

Прыжками неслась вслед за бегущим волком золотистая кошка, к реке… к мосту… по мосту, и они скрылись в лесу за рекой, и еще одна рысь, припоздавшаяся, размером немного меньше, проскакала туда же, и всадники спешились и тоже бросились в лес…

Один сплошной крик стоял теперь в лагере, Велька слышала голоса Горибора, воевод, Горыныч зычно ругался и команды отдавал — Велька их не разбирала, Волкобой лаял…

Касмет за спиной у Вельки, досмотрев, видно, что ему хотелось, выругался по-своему, по-лесовански, зашипел — и снова померк для нее свет…

Очнулась Велька совсем в другом месте. Кругом была густая чаща, деревья высокие, неба и не видно совсем. И опять не пошевелиться! Опять она связана… и привязана к дереву, и обмотана все той же сетью… только голова свободна, можно вертеть ею в разные стороны. Можно, но больно. И в глазах мушки серые мелькают.

И все же она, осторожно голову поворачивая, огляделась, сначала наскоро, потом внимательно.

Вроде утро, раннее, серое еще, дорассветное. Ночь уже прошла с тех пор, как она в руках у Касмета… или в лапах?..

Он оборотень. И он сказал, что в жены ее возьмет, хотя учтивости учить не станет — незачем ему. А ведь если бы и правда хотел ее в жены, ему было бы дело и до учтивости, и до прочего.

Людей нет никого, нелюдей тоже не видно. Видна… куча дров, ровная, вроде крада, справа, чуть в стороне. Высокая, выше, чем обычно для покойников складывают. Посреди крады этой, странное дело, столб. И место вокруг там вроде от деревьев и кустов очищено, что и понятно: огонь, наверное, высоко полыхает, когда эта крада горит.

Сразу вспомнилось, что боярин Мирята ответил на ее вопрос, как жертв отдают огненной богине. Он сказал — на краде. Заживо.

Значит, все-таки?..

А зачем же Касмет тогда невестой ее звал, покуражиться?

Холодно стало, очень холодно, крупная дрожь прошла по телу.

Выходит, то и случилось, чем пугали, что всего страшнее казалось, от чего ее так рьяно берегли: оборотень привез ее сюда, чтобы огневой богине отдать?

Огневой богине. А ведь Велька — огневуха, огневая волхва, с малых лет с огнем дружит, и вся сила ее, по крайней мере, большая часть — от огня…

Но бросят ее на краду, и она просто сгорит. Такой огонь заберет жизнь и у огневухи тоже, и только довольно облизнется.

Впрочем, не бросят ее. Привяжут. Для чего-то ведь стоит посреди крады столб.

Все вроде понятно было, а не верилось. Как же это ей, прожив на свете всего пятнадцать весен, вот так взять и поверить в скорую смерть, да еще такую! Хотелось думать, что еще изменится все, не так повернется, что, может, иное что-то замыслил Касмет, не для богини он ее сюда привез, а крада — да мало ли, зачем тут крада.

Богиня огневая — какая она? И служат ей, значит, огненные птицы?..

Прилетали уже за ней, Вирута видела.

Вроде сучок позади треснул под чьей-то ногой, Велька быстро повернула голову в ту сторону, чтобы сразу встретиться с лесной теменью чужих глаз. Касмет был хмур и выглядел очень уставшим — видно, ему выдалась непростая ночь.

Он небрежно приподнял Вельке подбородок, чтобы взглянуть ей в глаза.

— Кариярец убил моего родича. Твоя цена для меня еще поднялась, девка. Хотя тому тоже неплохо досталось. Надеюсь, мы сменяли жизнь на жизнь, пусть это будет во славу Кары. Она бывает щедра к тем, кто не жалеет крови, чтобы принести ей дар. Ей чаще дарят золото! Мой дар будет много, много лучше.

Для Вельки это звучало безумием, потому что не имело ничего общего с тем, что знала и понимала об огневой силе она сама, чему ее наставляли с самого детства.

— Отпусти меня, Касмет, — снова попросила она, не сомневаясь, впрочем, что это бесполезно.

Это и было бесполезно. Оборотень только рассмеялся. Но она не могла не попросить.

И кому это «тому» досталось? Кто ранен, Яробран?

— Кого вы ранили? — спросила Велька.

— Княжеского сынка. Ему хорошо попортили шкуру, такая драная может уже не пригодиться! — оборотень то ли улыбнулся, то ли оскалился.

Значит, Яробран. Он помчался за реку и ввязался, наверное, в ненужный бой с тем, сбежавшим волком. А может, не только с ним. В то время как ее, Вельку, следовало искать совсем в другой стороне.

— Кариярский князь тебя не простит, — выдохнула она.