Дункан проводил девушку глазами, в которых плескался океан печали, и направился в соседнее помещение. Гостиная – или здесь называют ее залом? – оказалась такой же прибранной, как и другие комнаты. Аккуратно сложенная стопка дров лежала рядом с камином, внутри которого уже была приготовлена растопка, будто ожидая возвращения хозяина в любой момент.

Тоня подошла к полке, взяла рамку с фотографией и отерла со стекла пыль.

– Похоже, этот снимок сделали за год до последней вечеринки. Или даже раньше. Здесь вся семья стоит возле рождественской елки. Мама. А это…

Дункан подошел к сестре и взглянул на фотографию. Хью и Милли – владельцы фермы. Дедушка с братом и их жены. Тети и дяди, с которыми так и не довелось познакомиться. Кэти – такая молодая! А рядом, обнимая ее за плечи…

– Наш отец.

– У нас даже не было его изображения, – прошептала Тоня. – Когда мама поехала в больницу со схватками, то почти ничего не успела с собой взять. И неудивительно: Нью-Йорк погрузился в хаос, а она осталась совсем одна. Ее муж к тому времени скончался. Он такой красивый.

– Возьмите фотографию с собой и отдайте Кэти, – предложила Фэллон, по-прежнему держа дистанцию, чтобы не нарушать уединение близнецов. – Вряд ли хоть что-то может сравниться по важности со снимком, на котором вся семья запечатлена вместе.

Они прошли по дому, обнаруживая везде следы тщательной уборки: заправленные постели, сложенные полотенца, развешанные и убранные по шкафам предметы одежды.

– Нужно будет вернуться сюда еще раз, – решил Дункан. – Захватить с собой маму и Ханну. Наверняка им тоже захочется на это взглянуть.

– Мне тоже хочется осмотреть дом при свете дня, – кивнула Тоня, стискивая руку брата. – Здесь замечательно. Тут снова должна появиться жизнь.

Когда все трое вышли наружу, Фэллон достала из ножен меч, заметив возле Леоха фигуру, закутанную в плащ с капюшоном.

– Я не желаю зла. Бабушка послала меня, чтобы привести вас, – голос незнакомки слегка задрожал при виде оружия. Она говорила с явным шотландским акцентом, приправленным раскатистым деревенским произношением. – Я ждала здесь. Не хотела мешать.

Когда она откинула капюшон, то оказалась совсем юной девушкой не старше той, чьи останки разведчики обнаружили на алтаре. Фэллон пригляделась и поняла, что тьмы внутри собеседницы нет. А еще она фея. Та смотрела на приезжих широко распахнутыми от любопытства глазами. Яркие пряди трепал ветер.

– Бабушка? – переспросил Дункан.

– Ага. Доркас Фрейзер. Она сказала, что вы появитесь здесь и велела мне дождаться и пригласить вас в гости. Мы живем совсем рядом, чутка пройти вдоль дороги. А я, значица, Несса. Бабуля зналась с вашей семьей и прям ну очень порадовалась бы, если б вы смогли заскочить к нам. Пожалуйста, ну пожалуйста, а? Ей уже сто лет стукнуло, я уж и не пустила ее никуда по такой холодрыге.

– Конечно, мы навестим твою бабушку, – заверила Фэллон, убирая меч.

– Она будет в полном восторге. Тута недалече. Да и ходить теперь безопасно.

– Теперь? – повторил Дункан, пока они зашагали вслед за провожатой.

– Ну да, теперь, – Несса покосилась на завернутое в одеяло тело, которое вез Леох. – Это, наверное, Айлин. Мы с ней были подругами, и я очень беспокоилась, когда она пропала.

– Ты знаешь, кто мог так с ней поступить? – спросил Дункан.

– Вам лучше поговорить с бабушкой. Но могу сказать: те, кто это сделал, пока убрались. А вы близнецы, да? Дети Кэти и Тони. Вечно я слушаю истории о Маклеодах.

Они шли вдоль дороги, миновав по пути пару ферм. Фэллон заметила, что в окнах мерцал свет свечи, а из труб струился дым. Доносились звуки, какие издают домашние животные, когда тревожат их сон.

– Много людей здесь живут?

– Почитай что сотня, хотя местечко тута совсем тихое. Кто-то уехал, кто-то приехал, вроде того. Земля отличная – выращивай не хочу. Да и дичи, рыбы навалом.

– ТУ доставляют проблемы?

– Чегось?

– Маги, – пояснила Фэллон, – которые желают зла.

– А, черные колдуны. Бабуля все расскажет. Она любит поболтать, – Несса бросила застенчивый взгляд на Избранную. – И о вас часто говорит. Вот и пришли. Остальная часть семьи живет чутка подальше, а я, значица, помогаю за хозяйством присматривать да за скотиной ухаживать.

Провожатая приблизилась к уютному маленькому домику. На двери виднелся нарисованный охранный символ. Повсюду на крыльце висели обереги, перестукиваясь на ветру.

– Добро пожаловать, гости дорогие, – торжественно провозгласила Несса и толкнула деревянную створку.

Хотя очаг – настоящее сердце дома – оказался совсем небольшим, но внутри весело плясало пламя. Зажженные свечи, расставленные повсюду, создавали атмосферу уюта и тепла.

Возле огня сидела старая женщина. Несмотря на пышущий жаром камин, она куталась в шаль, а колени обернула одеялом. Морщинистое лицо обрамлял венчик седых волос, тонких и пушистых, как одуванчик. Однако глаза Доркас Фрейзер оставались ясными и голубыми, точно летнее озеро.

Когда она протянула руку к гостям, эти глаза затуманились от слез.

– Ты привела их, лапушка! Побалуйте старуху, выпейте со мной виски. И разделите пирог. Добро пожаловать. Да вы садитесь, не стойте. Ах, деточки Кэти, а какие вымахали уже. Ваша бабушка дождаться не могла, когда вы появитесь на свет. Хорошая была женщина, Энджи Маклеод. Рассказывала вам небось матушка-то о ней. А у тебя, милая, глаза точь-в-точь дедовы. Садитесь, садитесь.

– Меня зовут Тоня, – дочь Кэти пожала протянутую руку и опустилась на стул рядом с Доркас. – Антония.

– В честь отца, значит. Встречала я его, и не раз. Ох и справный же был парень! И с добрым сердцем, да с чувством юмора. Всем хорош! И как же любил матушку вашу, постоянно смешил ее, заставлял улыбаться. Они выжили? Мне никак не удается понять, не показывает огонь.

– Отец умер еще до нашего рождения.

– Вот жалость-то! Пусть земля ему будет пухом. А матушка ваша что же?

– Жива и здорова.

– Радость-то какая! А ты, юноша, унаследовал красоту отца и глаза матери, значит.

– Меня зовут Дункан. Приятно познакомиться, миссис Фрейзер.

– Отличное имя, славное. Многие Маклеоды его носили. Передай лапушке Кэти мои наилучшие пожелания, будь добр. Скажи, старая Доркас, что жила по соседству и угощала имбирным печеньем, велела кланяться.

– Будет сделано, мэм.

– Мы с вашей семьей дружили. Знавала я даже Дункана, в честь которого тебя назвали. Что греха таить, по молодости и заигрывала, бывало. Садись, садись рядом, сынок. – Старуха прерывисто вздохнула и посмотрела ясными глазами на Фэллон. – Сколько раз спрашивала я небеса, почто живу и живу, отчего просыпаюсь утро за утром? Столько деньков уж минуло. Отчасти, кумекаю, ради внучки моей, Нессочки. На кого такую лапушку покинуть? Теперь же ясно мне: все жила и жила, и жила я, чтоб застать возвращение домой новых Маклеодов. И чтоб поприветствовать в своей избушке Избранную. Да пребудет с тобой мое благословение, Фэллон Свифт.