Женька послушно легла на землю, Илья вылез из ямы и прошелсяповерху.

– Подъем, – скомандовал он.

Женька встала, ребята, во главе с Волковым, наблюдали запроисходящим с интересом.

– Она стояла спиной к раскопу, – заговорил Илья, –иначе упала бы по-другому. Значит, того, кто ее предположительно столкнул, онадолжна была видеть. Или просто шла по краю ямы и по неосторожности свалилась,чему я склонен верить больше. Заметив кого-то, девушка должна была закричать.

– Это если испугалась, – возразила я. – А есличеловек ей был хорошо знаком и она его не опасалась?

– Тогда с какой стати ему ее толкать?

– С какой стати она вообще здесь ночью шлялась? – напомнилВолков.

– Кстати, – нахмурилась Женька. – А где ребята измилиции? Ты вроде говорил, что они приехать собирались?

Волков пожал плечами. Должно быть, он вспомнил о своихобязанностях, потому что заявил, что должен работать. Решив, что отрывать его отдел не стоит, мы с ним простились. Не успели дойти до церкви, как нас окликнулаодна из монахинь:

– Матушка хотела вас видеть.

Мы с Женькой, переглянувшись, пошли за ней, Илья осталсяждать у ворот. Матушка позвала нас, чтобы сообщить: при вскрытии тела Натальиничего подозрительного не обнаружили. Надо полагать, она имела в видувнутриматочную противозачаточную систему «Мирену». Следователи, которыеприезжали из города накануне, осмотрели комнату девушки и тоже ничего не нашли.Матушка намекала таким образом, что на Наталью мы клевещем. Сообщение еевпечатления на нас не произвело. Наталья противозачаточным средствомвоспользоваться попросту не успела, ведь для этого нужно было посетить врача. Амы с подружкой сами видели, что из аптеки Наталья заехала в храм ихозяйственный магазин, а затем отправилась на паром. Но, зная о царящих здесьнравах, вряд ли решилась бы хранить в своей комнате что-то ее компрометирующее,а на огромной территории монастыря оборудовать тайник не трудно.

«Огромная территория, – мысленно повторила я. –Монахини из своих комнат не выходят, рабочие живут в вагончике за монастырскимистенами, и ночью здесь можно без опасений заниматься… чем? Искать кости подплитой? А что, если вовсе не кости заинтересовали неизвестного, а тот самый клад,о котором предположительно рассказывал отец Кошкиной? Вдруг он действительносуществует? Илья, кстати, прав: хочешь раскрыть убийство, ищи корыстныйинтерес. Некто искал клад, а Наталья его за этим делом застукала и в результателишилась жизни. Вот только что это за клад такой? Волков что-нибудь да долженбы знать о нем. Допустим, там под плитой в самом деле лежит Ефросинья в дорогихукрашениях. Нет, это бред, она же монахиня. Что же может быть в захоронении?»

– Эй, очнись, – позвала Женька. Я с удивлениемпосмотрела на нее, Илья к тому времени успел к нам присоединиться.

– Клад, о котором говорил отец Кошкиной, – пролепеталая.

– Конечно, клад, – кивнул Илья. – Как же безклада? Лежит себе под плитой, а вокруг такие страсти-мордасти. Жаль, мы не вЕгипте, там бы мумия была, но и здесь ничего, монашка тоже вполне подходит.

– Чего ты зубы скалишь? – накинулась на него Женька.

– Хорошо, буду говорить серьезно. Ефросинью когда схоронили,до крещения Руси? Если монастырь уже стоял, выходит, после. Христиане неязычники, золото, коней и любимых жен вместе с покойниками не зарывали.Следовательно, ничего, кроме костей, там быть не может. Идем дальше. Допустим,в лихое время людям свойственно все самое ценное прятать, и тут я спорить небуду: захоронение вполне подходит. Но здешние места война стороной обошла, азначит, прятать что-то было без надобности.

– Как же без надобности? А революция?

– Хороший вопрос. Предположим, надумали спрятать ценности,иконы, книги и так далее. Но это ведь время относительно недавнее, исвидетельства должны были бы сохраниться.

– Ничего подобного, – запальчиво начала Женька, но Ильяее перебил:

– Давайте лучше золото Колчака искать или Янтарную комнату.Про нее хоть точно известно, что она была.

– На Янтарную комнату без нас охотников много. А гробницукто-то пытался вскрыть.

– Ваш Волков и то не уверен, что это гробница, просто плита,не похожая на остальные. Кстати, в соседней яме тоже есть плиты, почему вызаинтересовались именно этой?

– Не мы, а тот, кто пытался плиту приподнять.

В общем, по дороге в гостиницу мы успели поссориться, Женькапрезрительно отворачивалась от Ильи, он насмешливо кривил губы, а в мою душузакралось сомнение: вдруг Илья прав? Такое чувство, что мы блуждаем в потемках,и чем дальше, тем ясности все меньше.

– Какие у вас планы? – спросил он, когда мы вошли вхолл.

– Янтарную комнату искать, – гневно ответила Женька ипроследовала в наш номер. Я, естественно, за ней. – Чего это у тебя видтакой кислый? – буркнула она, приглядываясь ко мне. – Ты Илью неслушай, он сеет панику в наших рядах. Что менты, что прокурорские, от них однобеспокойство и никакой помощи.

Ее высказывания я комментировать не стала, присела накровать и спросила:

– Отдохнем перед походом?

– Какой отдых? – возмутилась Женька. – Надо спользой проводить имеющееся у нас время.

Пока я гадала, о какой пользе говорит подружка, онапредложила:

– Махнем в Прохоровку?

– Но… – начала я и замолчала под ее гневным взглядом.

– Нечего рассиживаться, – прикрикнула она, и мыотправились в Прохоровку.

Однако по дороге энергии в Женьке малость поубавилось, и оназаскучала.

– Если художник опять на рыбалке, получится, что мы напрасносебя истязаем пешими походами.

– Утешайся тем, что это для здоровья полезно.

– Анфиса, давай идею, как с ним познакомиться, ты же мастерхудожественного слова. Вопрос, где живет Полина Ивановна, не годится, вдруг онпопросту пальцем ткнет в нужном направлении – и весь разговор.

– Вот уж не знала, что знакомство с мужчинами для тебяпроблема.

– Но не можем же мы просто войти в дом и сказать:«Здравствуйте, мы хотим с вами об убийстве Натальи поговорить».

Тут и я задумалась. В молчании мы вошли в Прохоровку,достигли дома художника и с облегчением вздохнули. Из открытого настежь окнадоносились мужские голоса. Женька укоризненно взглянула на меня, и идея незамедлила явиться. Я рухнула на зеленую травку, взвизгнула «ой», после чегосообщила:

– Кажется, я подвернула ногу.