— Мы отплывем в Пайту, свяжемся с семьей доньи Хуаны и условимся об обмене, — сказал он команде, собравшейся на верхней палубе «Троицы».

— Что за обмен? — выкрикнул кто-то.

— Даму в обмен на лоцмана, который проведет нас по этим водам. Вдобавок мы потребуем, чтобы дали выкуп корабельным имуществом. У нас недостаток парусины и канатов.

— Но можно забрать паруса и такелаж с «Санто-Росарио», — возразил кто-то из буканьеров постарше.

— Этого мало для моей задумки, — сказал Шарп. Выдержав эффектную паузу, он громогласно заявил: — Нам нужны новые паруса, если «Троице» предстоит отправиться в долгое плавание. Я предлагаю снова вернуться в Карибское море — проплыв вокруг Мыса!

Ответом ему стал одобрительный шепоток. Многим по горло надоело мотаться по Южному морю. Шарп повернул голову, посмотрел туда, где вместе со своими друзьями стоял Гектор.

— Нашим посредником назначаю Линча. У Пайты мы перехватим какое-нибудь местное рыбацкое суденышко, посадим на него Линча. Добравшись до берега, он поведет переговоры от нашего имени.

— И что я скажу? — спросил Гектор.

Шарп манипулировал ситуацией и, может, даже искал возможность отделаться от Гектора.

— Скажи испанцам, как только мы без помех получим на борт лоцмана и нам доставят требуемые припасы, мы вернем им «Санто-Росарио» и благородную даму, в целости и сохранности. Корабль оставим в подходящем для рандеву месте. Его мы определим позже.

У Гектора были дурные предчувствия, и юноша не стал их скрывать.

— А с чего испанцы мне поверят? Возьмут и сразу, без затей, казнят.

Шарп цинично улыбнулся.

— Испанцы сделают все, чтобы мы поскорее убрались прочь, и у нас все равно останется донья Хуана.

— Откуда им знать, что с доньей Хуаной ничего плохого не случилось?

— Потому что в Пайту ты отправишься вместе с ее компаньонкой Марией. Она подтвердит, что с доньей Хуаной хорошо обращаются. Мария будет залогом твоей безопасности.

И вновь среди буканьеров, сгрудившихся вокруг Гектора, прокатился одобрительный ропот, и, не успел юноша как-нибудь возразить, как Шарп одарил его одним из своих хитрых взглядов и добавил громким голосом, чтобы услышали все:

— На меня произвело очень большое впечатление то, как ты разобрался с испанцами в Ла-Серене. Уверен, ты и в этом случае прекрасно справишься.

Прошла неделя, и Гектор с тревогой осознавал, как основательно его перехитрили. Задержав неподалеку от Пайты маленький рыбацкий смэк, Шарп отправил на нем Гектора и Марию, спутницу доньи Хуаны, на берег. Удаляющаяся «Троица» превратилась в крошечное темное пятнышко на горизонте. Галеон, служивший Гектору домом последние пятнадцать месяцев, должен был вот-вот скрыться из вида в наползающих сумерках. Мария же не отказала себе в удовольствии поиздеваться над юношей.

— Судя по всему, своим новым товарищам по плаванию ты не нравишься, — со злой насмешкой заметила она. Девушка сидела лицом к Гектору на центральной банке и видела, какие угрюмые взгляды бросает на него команда смэка. Понятное дело, они были озлоблены и мрачны. «Троица» ограбила их, отобрав весь улов макрели и анчоусов, и вдобавок, усугубляя ситуацию, ветер переменился на встречный. Чтобы вернуться в Пайту, рыбакам предстояло много и долго работать.

— Когда мы высадимся в Пайте, одно мое слово — и тебя казнят. Гарротой, — зловеще добавила Мария.

Гектор ничего не ответил. Порыв ветра швырнул на затылок тяжелые брызги, и он натянул на плечи плащ.

— Большего ни ты, ни твои сотоварищи не заслуживаете. Они — бессердечные и наглые морские разбойники. Убийцы, с руками по локоть в крови.

У молодой женщины был низкий мелодичный голос, и странно было слышать из ее уст такие жестокие слова.

— Если бы «Санто-Росарио» не начал по нам стрелять, не пришлось бы захватывать корабль силой, — ответил ей Гектор.

Мария недоверчиво сморщила нос.

— Вы бы ограбили корабль, а нас бы не тронули?

— Ты назвала нас разбойниками. Вот и подумай о нас как о бандитах, которые останавливают и грабят путников на проезжей дороге. Если путники люди благоразумные, ведут себя спокойно, у них просто забирают ценности и отпускают восвояси. Но если будут сопротивляться и кто-то выстрелит из пистолета, то прольется кровь. И редко дело кончается в пользу путников.

— И почему же ты выбрал такую жизнь? Стал пиратом и вором, вместо того чтобы честно трудиться? На головореза ты не похож и разговариваешь не так, как они. — Ее тон несколько смягчился, и в голосе проскользнула нотка любопытства.

— Ну, так сложились обстоятельства… — начал Гектор и уже готов был объяснить, как оказался в Южном море, но, подумав получше, отказался от своего намерения и, отвернувшись, стал смотреть вперед, на линию горизонта. «Троицы» больше видно не было. Свет дня почти угас, и в разрывах между быстро бегущими облаками проглядывали первые звезды. Ночь грозила быть штормовой. Маленькое суденышко начало кидать по волнам. От растревоженной трюмной воды под ногами Гектора шибануло вонью тухлой рыбы. Гектор сидел и думал о Дане и своих друзьях.

Мария, казалось, прочитала его мысли, потому что вдруг спросила:

— А твои друзья? Здоровенный такой, по-моему, его зовут Изреель. Я видела, ты с ним часто разговаривал, и еще француз, который был у нас коком. И еще один, с виду похож на индейца.

— Это мои товарищи, и нам довелось преодолеть немало трудностей вместе.

— Тогда почему они сейчас не с тобой?

Гектор решил, что сообразительная молодая женщина заслуживает честного ответа.

— Все трое вызвались идти вместе со мной. Но я сказал, что с ними будет еще опаснее. Ваши в Пайте могли оставить кого-то из них в заложниках, пока твоя хозяйка не окажется на свободе. И все равно они не будут в безопасности.

— А ты сам? Не боишься, что тебя схватят?

Гектор покачал головой.

— Нет, если ваши люди хотят, чтобы донья Хуана вернулась целой и невредимой, им придется меня отпустить. Я один могу устроить обмен.

— А если «мои люди», как ты их называешь, решат, что лучше подвергнуть тебя пытке?

Гектор попытался посмотреть девушке в глаза, но было слишком темно.

— Я готов пойти на риск. Если ты мне поможешь и поручение будет выполнено, это означает, что у нас с друзьями появится шанс вернуться домой.

Помолчав немного, Мария заговорила, и Гектор почувствовал, что ее антипатия стала меньше:

— А ты? У тебя есть семья? Кто ждет твоего возвращения?

— Нет. Мой отец умер несколько лет назад, а с матерью я потерял связь. У нее-то я и научился говорить по-испански.

— Она из Галисии, насколько могу судить по твоему выговору. Удивительно, что ты не на гальего говоришь.