Я не могу больше этого делать. Не после нашей маленькой перепалки в душе. Нет.

Я встал и улыбнулся.

– Найт?

– Прости, детка. Нервы.

– Ты пугаешь меня.

Подожди, пока прочитаешь мои мысли. Они заставят тебя взбежать в гору за одну секунду.

Очевидно, пьяный Найт не единственный урод во мне. В этот раз трезвый Найт тоже постарался.

– Не пугайся, Лунный свет. Я просто пытаюсь сдержаться изо всех сил. Отвезешь меня домой?

Она нахмурилась, все еще прижимая колени к груди.

– Что? Зачем?

– Домашняя работа.

– Ты думаешь, что я поверю в это? – Она подняла брови.

Иногда я все еще не верю, что она разговаривает. Но в этот раз я бы хотел, чтобы она не говорила ничего.

– Ты можешь сесть и наблюдать за мной, если хочешь, – я попытался придать лжи правдоподобность.

– Конечно, – сказала она и встала.

Неверный ответ. Мне надо побыть одному, прямо сейчас.

– Хотя… – Я протянул ей руку, когда мы поднимались по лестнице обратно на набережную, зная, насколько все неправильно в этой ситуации. – Я бы отвлекся и попытался бы засунуть свой член в тебя.

Как это прозвучало. Предложение. Мое оправдание. Моя улыбка. Все в этом. Но я вижу, она знает, как я стараюсь не быть придурком. Хотя это моя прирожденная реакция.

– Хорошо, – наконец-то она уступила, оглядываясь вокруг, будто где-то спрятана скрытая камера и ее не предупредили о розыгрыше. – Я собиралась отвезти Льва в больницу, чтобы он и Дин… поговорили.

Я практически вздохнул от облегчения. Мне надо напиться. Срочно.

– Правильно. – Потому что ты знала об этом разговоре до меня, что я упустил.

– Ты уверен, что все хорошо? – Луна остановилась перед машиной.

Это мой шанс все прояснить. Сказать, что я зол на нее из-за того, что она ничего не говорила мне. Взорваться. Но меня никогда не доводило до добра мое открытое сердце. В прошлый раз, когда я открылся, я оттолкнул ее.

Так что я просто предложил ей одну из многих улыбок, которые никогда не достигали моего сердца, а ее – даже близко.

– Никогда еще не был уверен так в своей жизни, детка.

Луна

Код Техаса?

Я перевела звонок на голосовую почту, откидываясь на кресле в бесконечном, доводящем до депрессии коридоре больницы. Напротив меня Лев свернулся в объятиях отца, долговязый, он стонал словно одержимый дьяволом. Бейли рядом с ним, раскачивается взад-вперед, реальность ударила их по лицу в полную силу. Слишком молодые. Слишком рано.

Эди, папа и Рэйсер сидят рядом со мной, мы рассеянно касаемся друг друга, благодарные, что можем. Папина рука на плече Эди. Она прижимает Рэйсера к груди, а он крепко сжимает мою руку.

Присутствует вся улица. Спенсеры. Фоллоуилы. Рексроты. Все втиснулись в комнату ожидания в больнице, чтобы поддержать Коулов.

Все, кроме Найта.

Мои предположения о том, где он, были те же, как и у остальных здесь. Когда я призналась, что знала о ситуации с Розой, я ждала, что он поднимет шум. Это было бы справедливо. Я утаила нечто важное от него. Это правда, что Роза попросила меня поклясться, что я буду все держать в тайне, но я могу понять его убежденность в предательстве.

Я ерзала на своем месте, вспоминая, как затуманились его глаза, когда я призналась, как радужные оболочки превратились в две темные реки крови. Тем не менее вместо того, чтобы противостоять мне, кричать, ломать вещи, разбивать костяшки – то, что обычно делал Найт, – он просто улыбнулся. Жуткой, тревожной улыбкой, которая заставила мое сердце биться, как у дикого зверя. И я хочу уважать его желание побыть в одиночестве, но я также боюсь, что потеряю его, оставив в покое, когда ему так больно.

Телефон завибрировал у меня в руке. Очередной звонок из Техаса. Что за чертовщина?

Я жду, пока Найт подаст признаки жизни. Я отправила ему дюжину сообщений. Ответы на телефонные звонки никогда не были моей сильной стороной. Все знают, что я не разговариваю – не разговаривала. В моем понимании разговор все еще зависит от случайных всплесков уверенности, это не регулярное явление. Многие в этой комнате еще не слышали мой голос.

Кажется странным просто ответить на звонок и начать разговаривать, когда ты не делал этого все восемнадцать лет.

Когда третий звонок из Техаса высветился на экране, я извинилась и вышла наружу, закрывая дверь за собой.

Я нажала ответить и поднесла телефон к уху, но ничего не сказала.

– Алло? – Я услышала отчаянный женский голос.

Кажется, что она бежит. Ее дыхание раздается у меня в ухе, слышен фоновый шум, скрип колес, лифт, звонки телефонов.

– Алло? Слышит меня кто-нибудь? Лунный свет?

Лунный свет? Почему она зовет меня?…

Найт.

– Кто это? – ответила я.

Все мое тело загорелось при мысли, что он в беде. Плохое предчувствие поселилось у меня в животе, как кирпич. Я начала ходить из стороны в сторону.

– Его мама.

Я остановилась. Посмотрела на стеклянную дверь. Мои пальцы онемели.

– Та, которая его родила, я имею в виду. – Она звучит такой далекой. Бег остановился.

– Где он? – спросила я.

У меня нет времени удивляться. Мама Найта с ним? Она общается с ним? Все кричит о нереальности и странности. У меня закружилась голова. Я остановилась, заставляя себя присесть на скамью позади. Я трясусь как лист, неуверенная от холода или от прилива адреналина, или от того и другого.

– Он в отделении интенсивной терапии.

– Навещает настоящую маму? – Я попыталась сделать вдох.

Я услышала всхлип с той стороны трубки и поняла, насколько бесчувственно выразилась.

– Простите, я имею в виду…

– Ничего страшного. У меня нет времени обижаться, – сказала она. – Его госпитализировали. У него передозировка.

– Чем? – закричала я в трубку, вскакивая на ноги, ударяя по двери и вбегая внутрь, даже не думая о том, где он и как найти его.

– Всем. Алкоголь. Наркотики. Таблетки. Ему сейчас промывают желудок. – По ее голосу слышно, как сильно она старается не сорваться.

– Он в порядке?

– Он выблевал половину того, что принял, я думаю. Но неизвестно, сколько из этого попало ему в кровь.

– Где вы? – Я пробежала мимо семей в другую сторону, не обращая внимания на их существование. К счастью, они слишком заняты своими страданиями, чтобы что-то заметить.