— Это хорошо. Тогда присаживайся. Нам пока спешить некуда и разговор может затянуться. Не стоит стоять на ногах, ты ведь устала, не правда ли? – и не дожидаясь ответа продолжил. – Всё тело болит, ноет, словно ты весь предыдущий день непрерывно бегала, да? О да, так и есть. Видишь ли, моя дорогая, когда маг полностью… почти полностью и не по своей воли лишается магии, то наступает ломка. Тело, привыкшее к постоянным потокам живительной магической энергии, попросту не хочет нормально функционировать без неё. Так что я прекрасно понимаю, что ты сейчас чувствуешь, дорогая. Присядь, будет легче.

Надо же, какая забота.

Мне на самом деле ужасно хотелось присесть, но в сторону единственного в этом зале кресла – каменного трона, на котором совсем недавно восседал чокнутый маг, не спешила. Видимо мой скептицизм пришёлся не по вкусу, так как тут же я почувствовала ощутимый воздушный толчок в грудь, а затем меня словно подхватил воздушный поток и силой отбросил в сторону трона. Хорошо хоть цепями не опутал. Только потом я заметила, что глаза мага при этом засветились холодным голубым светом.

— Так-то лучше, – прошипел он, погасив свечение. – Не стоит испытывать моё терпение, оно не безгранично. Итак, что ты хотела узнать в первую очередь, моя дорогая?

Он снова расслабленно пошёл вдоль комнаты, заложив руки за спину, словно мы вели светскую беседу.

«Хочу узнать, как отсюда сбежать, – пронеслось в голове. – И где ты запрятал Эйдена.» Однако я понимала, что это не та информация, которую мне с удовольствием сейчас расскажут, так что спросила то, что интересовало меня и принцев последний месяц:

— Кто ты? Зачем я тебе?

— Хороший вопрос, правильный, – оскалился маг. – Если ты изучала историю мира, где оказалась, то ты прекрасно знаешь, кто я такой. Изучала? Вижу, что да. Ну так попробуй вспомнить, дорогая Адель, кто в её истории оказался самым запоминающимся. Самым сильным, м? А за правильный ответ я расскажу, где сейчас твой ненастоящий жених.

Ненастоящий? Откуда он знает об этом? О нашем договоре знали только несколько членов королевской семьи.

Ладно, подумаю об этом позже, если получится. Сейчас нужно вспомнить историю Аэндора. Где там может фигурировать этот сумасшедший? Думай, Адель, думай…

— Могу дать тебе подсказку, моя дорогая, – насмешливо произнёс маг. – Совсем недавно, по меркам жизни магов, был один конфликт, где я сыграл ключевую роль.

Конфликт?

Я подняла взгляд на человека перед собой и замерла. Мама дорогая, не может этого быть. Его же… его же уничтожили…

— Друллаван? – спросила шёпотом, и маг довольно оскалился.

— Молодец. Догадливая девочка.

— Но ведь это невозможно, – неуверенно сказала, – Вас не должно быть. Вас же…

— Убили? – насмешливо закончил он за меня. – О нет, моя дорогая, меня не убили. Мои каратели были гуманны и оттого глупы. Они лишь полностью лишили меня магии и заточили в этом замке, поставив несколько самых разнообразных защитных куполов. Заодно поставили дозорных, нескольких сильнейших магов со всех королевств, которые должны были следить за мной на протяжении веков. Сильная защита, хочу тебе сказать, мощная, но как видишь меня она всё равно не остановила. Меня ничто не остановит. Никогда.

Боги, да он сумасшедший.

— Меня заточили в замке без единой возможности выйти из него, – между тем продолжил Друллаван. – Полностью лишённого магии и сил меня погрузили в некое подобие магического сна. Странное состояние, знаешь ли, неприятное. Я не спал, но и не бодрствовал. Я находился где-то между сном и явью, большую часть времени пребывая в беспамятстве. Меня не проверяли, не подпитывали магией и не давали еду. Меня заключили в тюрьму надеясь, что долго в таком состоянии я не пробуду и издохну сам. Гуманно, не правда ли? Хорошо поступили с человеком все эти хвалёные правители четырёх земель, а? Как ты считаешь?

Сейчас маг говорил спокойно, даже насмешливо, только глаза оставались ледяными, жёсткими. Он никогда не забудет того, что с ним сделали и не простит.

— Отвечай! – рявкнул он, что я невольно вздрогнула.

— Ты получил по заслугам, – сказала тихо. – Может правители тех лет выбрали и не самый гуманный способ, но ты бы поступил не лучше.

— Ты так считаешь? – усмехнулся он и подошёл чуть ближе. – Я бы всех убил, а не заставлял мучиться десятилетиями. Это намного гуманнее, тебе не кажется? Ведь я даже не жил, я практически ушёл за грань, и только неуёмная жажда мести поддерживала во мне жизнь.

Он вновь отвернулся и двинулся дальше, и сделал едва заметный пасс рукой в сторону выхода. Зачем? Хочет кого-то позвать?

— Меня заточили в своём собственном теле на долгие годы, фактически лишив жизни. Я не жил. Состояние, в котором я пребывал в те годы, только глупец сможет назвать жизнью. Я не ел, не пил, не спал и не бодрствовал. Я практически ушёл за грань, и это продолжалось десятилетия. Ну что, можно назвать это жизнью?

Друллаван снова встал передо мной, прищурился и внимательно следил за моей малейшей реакцией. А ещё рассматривал меня как ценный экспонат, который, наконец, удалось заполучить.

— Как тебе удалось выжить? – проигнорировала его вопрос.

— Хочешь, я расскажу, как оказался в этом мире? – тоже ответил вопросом на вопрос и довольно усмехнулся, заметив моё удивление. – Да-да, всё верно, дорогая. Я не из этого мира, как и ты. Меня сюда призвали, переместили насильно, не спрашивая согласия. Но в конечном итоге я был только благодарен. Не спрашивай, кто меня призвал, того мага давно нет в живых. Он поплатился за своё своеволие. Жизнью.

Друллаван не договорил, но стало и так понятно, что именно он убил того, кто призвал его на Аэндор.

— В те времена иномирян призывали довольно часто, – спокойно продолжил он, сделав очередной пасс рукой в сторону двери. На этот раз в глубине замка послышались приближающиеся шаги. – А знаешь почему? Просто мы сильнее их всех, гораздо сильнее. Коренные жители Аэндора давно перемешали изначальную магию между собой, загрязнили, можно сказать – убили, сделав «универсальной». Это хорошо с одной стороны. Маг, обладающий универсальной магией, может колдовать всем и понемногу. Но он никогда не станет сильнейшим, всегда будет уступать. Да, есть и довольно сильные магические ветки, как например семья твоего принца, – он снова усмехнулся, словно сказал что-то весёлое, а затем подошёл ко мне ближе и наклонился к лицу. – Они бесспорно сильны, но я и даже ты сильнее каждого из них. Потому что наша магия чистая, изначальная, оттого сильнейшая.

От непосредственной близости этого человека у меня мороз по коже бежал, но я сжала кулачки и сказала себе не показывать слабости. Только не перед ним. Друллаван видимо это понял, так как усмешка его стала шире, но, тем не менее, от меня отошёл.

— А как ты думаешь, почему после успешного окончания войны все ополчились на демонов? На их правителя, славного короля Гелбина Варимартаса Риннверга, который привёл этот славный мир к победе над злостным завоевателем? – усмехнулся, нет, скорее оскалился он и, не дожидаясь ответа продолжил. – Именно по его указу меня оставили в живых. Все были против, но он настоял на моём заточении, заменив этим смертную казнь. Как ты уже знаешь, многие, а если точнее – все, посчитали его предателем. Вот так, моя дорогая. Жизнь – несправедливая штука, не правда ли?