– Но ведь до этого вы говорили, что Китти прекрасно готовит!

– Я помню. Так оно и есть, если тебе нравится ее утреннее меню. Вот это она делает лучше всего. Да еще всякие деревенские блюда, которые мне не нравятся.

С этого самого дня я начала влюбляться в городской образ жизни. Он был совсем не тот, что у нас в горах и даже в долине.

Едва мы успели войти в дом, как пришла Китти со своих вечерних занятий по керамике. По ее взгляду было видно: достаточно пустяка, чтобы она вышла из себя.

– И что вы оба делали целый день?

– Ходили покупать новую мебель, – спокойно ответил Кэл.

Китти подозрительно прищурила глаза.

– В каком магазине покупал?

Кэл ответил, и Китти нахмурилась.

– И почем же?

Когда Кэл назвал сумму, Китти схватилась за голову, явно ошарашенная сообщением.

– Кэл, дурак ты чертов, ей надо покупать только дешевые вещи! Она же не может отличить хорошее от плохого! Значит, так: если меня не будет дома, ты отошлешь все обратно, когда привезут. Если же я буду дома, то я отошлю!

У меня сердце екнуло.

– Ничего ты не отошлешь, Китти, – сказал Кэл, собираясь подняться наверх, – даже если ты будешь здесь. И еще для твоего сведения сообщаю, что я заказал самый лучший матрас, лучшие подушки и постельное белье, и даже красивое покрывало с кружевами под цвет занавесок. Китти взорвалась.

– Дурак чертов, сто раз дурак!

– Хорошо, может быть, я и чертов дурак, который заплатил за все это свои деньги, а не твои. Спокойной ночи, Хевен. Пошли, Китти, ты, судя по всему, устала. В конце концов, это была твоя идея – поехать в Уиннерроу и подыскать нам дочь. Или ты думала, что она будет спать на полу?

Мне трудно было сдержать свою радость, когда два дня спустя привезли мебель. Кэл находился дома и командовал, куда и что поставить. Он выразил желание оклеить комнату обоями.

– Тошно от этого изобилия белого цвета. Но она никогда меня не спрашивает, какой цвет я предпочел бы.

– Все отлично, Кэл. Мне очень понравилась мебель.

Когда грузчики уехали, мы вместе застелили постель новенькими симпатичными простынями в цветочек, одеялами и поверх всего – чудесным стеганым покрывалом.

– Тебе нравится голубой цвет? – спросил Кэл. – Мне так надоел этот ярко-розовый.

– Мне очень нравится голубой.

– Васильково-голубой, как твои глаза.

Он стоял посреди моей маленькой комнаты, похорошевшей сверх моих ожиданий, и казался слишком большим и сильным рядом с изящными предметами, которые он выбрал. Я суетилась, торопясь рассмотреть другие купленные им вещи, про которые я не знала: несколько тяжелых медных уток – подпирать книги на полке (книги вместе с одеждой лежали в подвале у меня в одном шкафу со щетками), блокнот, стакан для ручек и карандашей, авторучку, набор карандашей, настольную лампу, картины в рамках. Кэл столько всего накупил, что меня это растрогало. И снова слезы навернулись на глаза.

Меня едва хватило на «спасибо», потом я уже не могла говорить и разревелась вовсю, дав волю слезам, накопленным за целые годы. Я плюхнулась ничком на узкую кровать, такую чудесную, а Кэл, испытывая неловкость, сел на краешек и стал ждать, когда я успокоюсь, потом прокашлялся и произнес:

– Мне надо вернуться на работу, Хевен, но, прежде чем уйти, я сделаю еще один сюрприз. Кладу его тебе на стол, и ты порадуешься ему после моего ухода.

Услышав его удаляющиеся шаги, я перевернулась на спину, села на кровати и еще раз успела крикнуть вдогонку Кэлу:

– Спасибо вам за все!

Я услышала, как отъехала его машина, но все продолжала сидеть на кровати. Потом мой взгляд упал на письменный стол.

На синем блокноте лежало письмо, одно письмо.

Я не помню, как, рванувшись, схватила его. Но помню, что села и долго смотрела на свое имя, написанное на конверте. Мисс Хевен Ли Кастил. В верхнем левом углу я увидела имя и адрес Логана. Логан!

Он меня не забыл! Он помнит обо мне и вот написал! Впервые в жизни я воспользовалась ножом для вскрытия писем. Какой красивый почерк был у Логана.

«Дорогая Хевен!

Ты представить себе не можешь, как я волновался за тебя. Слава Богу, ты написала мне, и теперь я могу спокойно спать, зная, что с тобой все в порядке.

Если б ты знала, как я по тебе скучаю! Когда небо яркое и голубое, я почти вижу твои глаза, но от этого я скучаю по тебе еще больше.

Сказать честно, мама попыталась спрятать письмо и я никогда не прочел бы его, но однажды я нашел его в ее письменном столе, когда искал марки, и в первый раз в жизни моя мать по-настоящему разочаровала меня. У нас состоялся неприятный разговор, и я заставил ее признаться в том, что она спрятала твое письмо от меня. Теперь она признает, что было не права, и попросила меня и тебя простить ее.

Я часто вижу Фанни. У нее все в лучшем виде, она ходит королевой. Фанни ужасная воображала, и, если быть честным, я думаю, преподобный Вайс недооценивает, какой груз взвалил на себя.

Фанни говорит, что ее не продавали! Говорит, что твой отец РАЗДАЛ всех своих детей, чтобы спасти их от голодной смерти. Не хочется верить в продажу, хотя ты меня никогда не обманывала и уж тебе-то я верю.

Отца твоего я не видел, зато видел Тома. Он приходил в аптеку и спрашивал, нет ли у меня твоего адреса, он хочет написать тебе. Твой дедушка живет в доме для престарелых в Уиннерроу.

Ничего не могу придумать, как тебе помочь разыскать Кейта и Нашу Джейн. Пожалуйста, пиши мне. Я пока что не встречал никого, кто нравился бы мне так же, как ты, Хевен Ли Кастил.

И пока я не встречу тебя, и не собираюсь искать.

Моя любовь всегда с тобой,

Логан».

Я почувствовала себя такой счастливой, что опять разревелась.

Вскоре после получения письма от Логана мне исполнилось пятнадцать лет. Я предпочла не привлекать к себе лишнего внимания и ничего не сказала ни Китти, ни Кэлу, но Кэл каким-то образом проведал о моем дне рождения и сделал мне немыслимый подарок – новенькую пишущую машинку.

– Это поможет тебе делать домашние задания. – Он широко улыбался, довольный тем потрясающим впечатлением, которое произвел на меня его подарок. – Ходи на занятия по машинописи в школе. Уметь печатать – никогда не лишнее.

Но машинка, как она ни понравилась мне, оказалась не самым большим сюрпризом на мое пятнадцатилетие. Отнюдь. В эти дни я получила большую поздравительную карточку с милыми стихами, шелковый шарф и письмо от Логана.

Мне по-прежнему не терпелось узнать о Томе. У него же теперь есть мой адрес, почему же он не пишет?