От неожиданности я чуть не сверзился вниз, лишь чудом удержался на лестнице и поспешно ретировался. Второй этаж был для нас потерян безвозвратно. Всякий, кто решит занять там позицию, очень скоро распрощается с жизнью, словив добрую порцию картечи.

Тут в третий раз громыхнула пушка, и на этот раз сеньор фейерверкер умудрился уложить двухфунтовое ядро точно в окно. Чугунный шар снес доски, пропахал засыпной пол и едва не разломал очаг.

Пришлось перетаскивать чернокнижника в безопасный угол. От вбитых в землю колышков отказались, но в них уже и не было нужды: теперь Ивар Фальк мог лишь стонать да истекать кровью. Брат Стеффен с ним больше не церемонился и разве что кишки на руку не мотал. Смотреть в ту сторону не хотелось.

Я многое повидал за время службы в Сизых псах, и чем дальше, тем больше происходящее напоминало Лавару. А ведь давал зарок, что никогда – никогда-никогда! – не позволю себе очутиться в подобной ситуации впредь. Вот же дерьмо!

Брат-стрелок глянул в окно и быстро отступил в сторону. Движение не осталось незамеченным, влетевший в кузницу болт ударил в стену и отскочил в темный закуток.

– Что там? – спросил Макс, не решаясь последовать примеру герхардианца.

Вместо этого он попытался вернуть на место сорванные прямым попаданием доски. Те, которые не расщепило ядро.

– Пушка на той стороне лога, шагах в трехстах, не больше, – сообщил Гил и принялся расстегивать застежки кожаного чехла. – Фельдфебель что-то о просеке говорил, видно, по ней и привезли.

Очередное ядро ударило под потолок, стены дрогнули, но каменная кладка выдержала попадание, лишь посыпалась на головы пыль. Стрелок вынул из чехла непривычно короткий мушкет, засыпал порох и достал из подсумка пулю – не обычную круглую, а скорее напоминавшую усеченный с одного конца желудь. С задней стороны у нее была глубокая выемка.

К моему удивлению, пуля вошла в ствол без всякого сопротивления, и Гилу даже пришлось забивать сверху матерчатый пыж, дабы она случайно не вывалилась обратно.

– К чему это? – удивился я, когда он присел у лестницы в ожидании очередного выстрела пушки. – Триста шагов – слишком много для мушкета!

Стрелок зло осклабился.

– Только не для штуцера. И расстояние все же чуть меньше. Достану.

– Попробуй уложить фейерверкера, – посоветовал я.

Кузница содрогнулась от нового попадания, на сей раз ядро скользнуло по каменному косяку и вышибло верхние доски входной двери.

Гил моментально забрался на второй этаж, затаился там, высматривая жертву, а после выстрела спрыгнул вниз за миг до того, как по доскам застучали арбалетные болты.

– Готов! – с гордостью объявил брат, принимаясь за перезарядку штуцера.

Ответ прилетел незамедлительно – по надстройке хлестанул заряд картечи.

Ивар Фальк кричал уже просто безостановочно, в воздухе клубился пороховой дым и висела пыль. Мы словно очутились в запределье, и были все шансы, что очень скоро окажемся там и в самом деле, без всяких «словно».

Брат-стрелок вновь выбрался на второй этаж, но после выстрела вернулся изрядно раздосадованный.

– Они откатили пушку в кусты. Теперь придется бить наугад.

Дуэль двухфунтового орудия и мушкета? Уверен, что заранее угадаю победителя…

Очередное попадание вновь пришлось в простенок между дверью и окном, и на этот раз кладка едва не обвалилась, даже зашаталась крыша.

– Магистр! – крикнул брат Стеффен. – Сделайте что-нибудь! Мне нужно время!

Я помянул недобрым словом всех демонов запределья вместе взятых и прямо на земле в глухом углу несколькими быстрыми росчерками ножа начертил схему, призванную усилить связь с незримой стихией. Будь жив магистр Тедер, никогда бы не пошел на подобный риск, ну а так имелись все шансы не только остаться после разведки в живых, но и разузнать необходимые сведения.

Мои силы после колдовского поединка еще толком не восстановились, поэтому в транс я погружался осторожно и без всякой спешки. И столь же едва уловимо наливался неведомыми простецам цветами пыльный сумрак кузницы. Отголосок нового удара донесся будто из иной реальности, сознание оттолкнулось от тела и скользнуло в незримую стихию. Точнее, нырнуло. Эфирное поле рвал жесточайший шторм, порожденный эманациями запределья, отголосками демонического присутствия, молитвенными песнопениями братьев и агонией погибших в схватке людей. Хаос!

Меня закрутило и швырнуло в неведомую бездну, лишенную направлений и расстояний. Там не было ни маяков, ни ориентиров, и на миг я уподобился жертве кораблекрушения, утянутой водоворотом на глубину и потерявшей всякое представление, где находится верх, а где низ.

Четки! Стиснутые в кулаке четки святого Мартина пробились через буйство незримой стихии, позволили сориентироваться в беспрестанно меняющейся реальности и начать движение вперед. Только вперед ли? Обычные чувства не могли подсказать, на какое расстояние мне удалось продвинуться, и вновь начала накатывать паника. Тут рявкнула пушка, и совсем неподалеку мелькнул отсвет охранных формул, нанесенных на ее бока. Мир враз стал предельно понятным, сознание устремилось на свет, выискивая по соседству отголоски чар, наложенных на зарядный ящик, но тщетно. Ни отблесков, ни ледяного жжения – ничего.

Я бы расплакался от досады, только духи не плачут. К тому же пусть оловянные символы и станут легкой добычей, но, прожигая и плавя их, я неминуемо выложусь до последней капли эфира и после не сумею пошевелить ни рукой, ни ногой. А так просто придется действовать тоньше. Жаль только, времени на эту волшбу уйдет несравнимо больше…

Понемногу, постепенно я начал выплывать из транса, но направление на оружие не упустил и сразу сделал на земле пару зарубок, отмечая нужную линию.

– Ну что? – встревоженно спросил меня Макс. – Справишься?

– Будет непросто, – признал я и вздрогнул, когда от удачного – для них, не для нас! – попадания из кладки вывалилась здоровенная каменюка. Крыша заметно перекосилась.

Лишенный командира расчет снизил темп стрельбы и время от времени допускал промахи, но кардинально убийство фейерверкера ситуацию не изменило.

Стеффен отвлекся от чернокнижника и резко бросил:

– Поторопитесь! Если рухнет стена, они возьмут нас голыми руками!

Я ничего не ответил и глянул в люк, пытаясь определить положение солнца. Крыша зияла прорехами, одну из них заливало нестерпимое сияние. Сделав на полу очередную пометку, я начал строить сложную схему, для которой требовалось связать в единое целое два десятка различных факторов: направление на цель и расстояние до нее, положение солнца, а желательно, и луны, отклонения от осей север – юг и запад – восток, способ нанесения и тип защитных формул, габариты орудия, используемый пороховой заряд, калибр и кучу всего еще.

Проведение ритуалов никогда не было моей сильной стороной, во время обучения подобные знания мало привлекали меня, но в Лаваре волей-неволей пришлось до предела отточить способы защиты собственных орудий и уничтожения вражеских. В этой области передо мной спасовали бы даже многомудрые профессора.