– Но! Но… – пыхтел Зирвент.

– Не ревнуй, студиозус, – сказал Страшила. – Твое место все равно никто не займет. Ты так и останешься в истории.

Здесь вагант взбеленился по-настоящему. Весь покраснел, а губы, наоборот, стали точно два росчерка белым алебастром. Глаза Зирвента выкатились из орбит, и он вскочил со скамьи, размахивая руками, будто пробовал удержать равновесие на канате.

– С меня хватит! Поняли, да?! С меня хватит! Я уезжаю, попробуйте меня остановить! Можете торчать тут до посинения, пока вся вода из Океана не перетечет за край земли, мне плевать, раз вы такие чокнутые! Все! Счастливо оставаться! Можете думать над тем, какие вы все благородные, добрые, честные и неподкупные, что вам ничего не стоит отстегнуть за вызволение какого-то паршивца, прости, Вридаль, сумму, которую мой отец видит лишь по итогам полутора лет работы! Прощайте! Я поехал искать себе другое место… в истории!

Служанка, выглянувшая в зал, округлила и без того круглые глупые глаза. Зирвент развернулся на каблуках, попробовал сразить ее орлиным взором, но только еще больше перепугал бедняжку.

Топая как можно громче, вагант вышел из харчевни, и вскоре со двора раздался его вопль, сопровождаемый руганью.

– Навоз, – сказал эльф.

– Что? – Браги настолько привык к его молчанию, что начал думать, будто желтоволосый просто немой.

– Он угодил в навоз, – пояснил Вридаль спокойно.

Слушая, как разоряется во весь голос вагант, Страшила вздохнул:

– Да, здесь этого добра хватает. Поэзия и навоз в Лорансале соседствуют очень тесно.

Эльф поглядел на Браги кобальтовыми глазами.

– Он вернется.

За пределами харчевни застучали копыта. Зирвент все-таки уехал.

– Пожалуй, вернется.

– Кстати, насчет продуктов животной жизнедеятельности. Надеюсь, у хозяина найдется бочка – мне надо вымыться. – Эльф огляделся.

– Вполне возможно, – ответил огр, думая о чем-то своем.

– Слушай, Рыцарь Железного Кулака. Я должен задать тебе сакраментальный вопрос, обязательный в таких случаях.

– Задавай.

– Зачем ты меня спас? – Вридаль склонил голову, тонкие губы маленького рта сжались.

– Может быть, потому, что мне одному это было противно. Этот театр на эшафоте. Или потому, что такова моя судьба. Сам я выбрал ее себе или нет, не знаю. Однако не ты первый такой и не ты последний.

– Достойное объяснение. Судьба, значит… Она дорого тебе обходится, Браги, как я погляжу. Шардэ сам установил сумму, невозможную для большинства присутствовавших на Площади, он знал, что если и возникнет у кого-нибудь желание рискнуть, этот дурак просто не сумеет отстегнуть сто пятьдесят золотых.

– Но такой дурак нашелся, – сказал Браги из Шидама, потягивая дрянное пиво.

– Ты жалеешь? Так же, как твой друг?

– Нет, не жалею. Деньги приходят и уходят.

– Но… они были тебе нужны, и ты не можешь избавиться от мыслей об этом. Расскажи мне. Ты спас меня от смерти, поэтому мы хотя бы какое-то время обязаны быть откровенны друг с другом, – сказал Наэварра. – Я должен понять. И решить, каким образом вернуть долг.

– Не нужно…

– Нужно, огр, нужно! Для тебя честь не пустой звук, но и для меня не меньше, хотя я не рыцарь. Однако был и остаюсь воином.

Браги молчал.

– Расскажи мне, и тогда я расскажу тебе. Возможно, тебе понадобится моя помощь.

Браги молчал.

– Сомневаешься? Считаешь меня бродягой, псом без роду и племени?

– Нет. Учитывая все, что я услышал недавно о фрилаках, не считаю. С другой стороны, мне нет до этого никакого дела.

Эльф улыбнулся. Худое грязное лицо теперь напоминало голодного вампира.

– Таким образом, мессир волшебник, положение наше незавидно, – сказал Леод Шардэ, наливая в серебряный кубок хиремейского вина. – На свободе опаснейший преступник, фрилак, бандит и разбойник. О таких уже начинают говорить… что они повстанцы… тьфу! Повстанцы… словно эти проходимцы борются за справедливость и добро!

Астенфор смотрел из амбразуры во двор. С высоты башни было видно, как внизу бродят куры и гуси. Разговаривают двое стражников. Один в каске, другой без, оба небрежно опираются на алебарды.

– Насколько я понимаю, это ваше положение незавидно, виконт. Вы сами во всем виноваты, – ответил чародей, поворачиваясь.

Советник по делам Безопасности сидел в деревянном кресле, положив ногу на ногу, и держал в руке кубок с вином.

– Говоря «наше», я подразумеваю всю Албарию. А также, без преувеличения, весь Лорансаль.

Стражники захохотали над бородатой шуткой, куры прыснули в разные стороны – и вот уже замок, принадлежащий местному рыцарскому союзу под патронажем ландграфа Гуннфина Третьего Албарского, снова погрузился в дремотную тишину.

– Я именно это и имел в виду. Это вы позволили Вридалю уйти с плахи.

– Похоже, вы ничего не поняли из моего рассказа, Астенфор, – отозвался виконт, играя агатовыми четками. – Я действовал согласно строгим указаниям короля. Да, я переусердствовал, буквально следуя его инструкциям. Никаких пыток, никаких тяжелых наказаний, а в случае отказа сотрудничать – милосердная смерть, – хе, насколько милосердным может быть четвертование.

Чародей занял кресло на противоположной стороне стола. Взял кубок с вином, мысленно произнес заклинание, чтобы проверить, нет ли в питье яда или каких-нибудь дурманящих веществ.

Не было.

– Если бы я действовал по-своему, то безумец, захотевший выкупить Наэварру, получил бы только истерзанный кусок мяса.

– Не сомневаюсь.

– И потом… Никто не знал, что вдруг появится этот мерзавец… огр… Рыцарь Железного Кулака, вы можете себе это представить?

– Почему нет? О его подвигах слагают легенды. Помните историю с Гундирой, дочерью короля Пибадура Ляпквиста? Именно огр сумел рассмешить Несмеяну, как ее прозвали в народе. Еще он победил людоеда, который терроризировал королевство. О Браги из Шидама сложено много историй.

– Да? Почему же я ничего о нем ни разу не слышал? – прищурился Леод.

– Не знаю… Наверное, виконт, вы слишком занятой человек, чтобы обращать внимание на мелочи. Я бы сказал, сугубо практический…

Губы советника исказила ухмылка.

– Да, вы в чем-то правы. Но вернемся к нашим оркам, как говорится. Вас не было на Площади в тот момент…

– Я занимался делами турнира, – ответил чародей.

– Отлично. Поэтому, учитывая ваши организаторские способности, а также несомненные глубокие знания и степень посвящения в Искусство, я позвал и вас в эту вонючую дыру… Мне надо обсудить с вами наше незавидное положение.