И ничего.

Ларри склонился около нас:

— Куда девался Янош?

Он не мог разглядеть сквозь туман, но у меня не было времени объяснять.

— Следи за дверью и стреляй во все, что оттуда появится.

— Могу я отпустить этих девушек?

— Конечно.

Я забыла о них, забыла о Джеффе Квинлене. Я всех променяла на то, чтобы Жан-Клод хоть раз моргнул. Это не то чтобы я выбрала «или — или», но сейчас они были мне чужими. А он нет.

— Может, больше крови нужно, — тихо сказал Джейсон.

— Ты предлагаешь? — подняла я на него глаза.

— Ни один из нас не может напитать его до полной силы, не погибнув сам, но я тебе помогу.

— Ты его уже сегодня вечером питал. Ты можешь дать кровь второй раз?

— Я вервольф и исцеляюсь быстро. Кроме того, моя кровь активнее человечьей, в ней больше силы.

Тут я посмотрела на него внимательно. Он был весь в слизи. На щеке чернела широкая скользкая полоса. Голубые глаза смотрели не по-волчьи, в них было страдание, боль. Есть вещи, которые ранят куда сильнее, чем просто физически.

Сделав глубокий вдох, я вытащила нож из ножен и полоснула себя по левому запястью. Ударила резкая боль. Я приложила рану к губам Жан-Клода, и ему в рот потекла кровь. Она наполнила его рот, как струящееся в бокал вино, выступила из угла губ и потекла струйкой по щеке. Я нажала ему на горло, заставив проглотить кровь.

Как бы он смеялся, если бы узнал, что я открыла наконец вену ради него!

Кровь текла по неподвижным губам. Черт побери!

Я выдохнула ему в рот и ощутила вкус собственной крови. Только одно слово рвалось у меня к нему: живи, живи, живи!

Его тело вздрогнуло. Горло конвульсивно дернулось, глотнуло. Я отодвинулась. Он поймал мою руку, больно сдавил. Сверхъестественная сила, способная ломать кости. Глаза его были все еще закрыты, и только хватка на моей руке свидетельствовала, что он оживает.

Я приложила руку к его груди. Он еще не дышал. Сердце не билось. Плохо это? Хорошо? Безразлично? Черт возьми, откуда мне знать?

— Жан-Клод, вы меня слышите? Это я, Анита.

Он чуть приподнялся, прижав мою руку к губам, вцепился зубами, и я ахнула от боли. Двумя руками он прижимал мою руку к губам и высасывал меня. В пылу секса это могло бы понравиться, а сейчас было просто больно.

— Черт!

— В чем дело? — спросил Ларри.

— Больно, — сказала я.

— Я думала, это должно быть приятно, — удивилась блондинка.

Я покачала головой:

— Только если ты под гипнотическим контролем.

— И сколько времени это займет? — спросил Ларри.

— Сколько займет, столько займет, — сказала я. — Следи за дверью.

— За которой?

— Да черт побери, стреляй в каждого, кто войдет. — У меня начинала кружиться голова. Сколько он уже выпил? — Джейсон, я начинаю отключаться. — Я попыталась высвободить руку, но пальцы Жан-Клода вцепились как стальные. — Слушай, не могу его отцепить.

Джейсон потянул за бледные руки, но не мог оторвать.

— Я мог бы отцепить его пальцы один за другим и освободить тебя, но…

— Ага, Жан-Клод выйдет из себя.

Головокружение накатывало волнами, тошнота поднималась из желудка. Если я его не отцеплю…

— Отпустите, Жан-Клод! Отпустите, черт вас побери!

Его глаза были по-прежнему закрыты, лицо оставалось пустым. Он сосал, как младенец, подчиняясь одному желанию, но этот младенец высосет мою жизнь. Я чувствовала, как она уходит вниз по руке. Сердце стало стучать в ушах, как на бегу, быстрее качая кровь. Быстрее питая его. Быстрее убивая меня.

В глазах заплясали круги. Темнота начала поглощать свет. Я вытащила браунинг.

— Что ты делаешь? — спросил Джейсон.

— Он меня убивает.

— Он же не знает, что делает!

— Мне от этого не легче.

— Там какое-то движение наверху лестницы, — доложил Ларри.

Этого только не хватало.

— Жан-Клод, отпустите меня! Немедленно!

Я прижала дуло пистолета к безупречной коже его лба. Темнота пожирала мое зрение огромными кусками. Тошнота пережимала горло.

Я прижалась к нему и прошептала:

— Пожалуйста, Жан-Клод, прошу вас. Отпустите, это же я, «ma petite». Отпустите.

Я с трудом отодвинулась.

— Быстрее, — сказал Ларри. — Сюда идут вампиры.

Я поглядела на это красивое лицо, прилипшее к моей руке, пожирающее меня заживо, и надавила на курок. Тут у него раскрылись глаза. Я с трудом смогла остановить палец.

Жан-Клод лежал на спине, все еще держа мою руку, но уже не питаясь. Губы его алели моей кровью. Дуло все еще смотрело на него.

— Ах, ma petite, ведь это уже было.

— Пистолет — да, — ответила я, — но не это.

Высвободив руку из нехотя отпустивших меня пальцев, я села, уронив браунинг себе на колени. Тошнота и головокружение мелькали в голове, как гонимые ветром облака.

Ларри встал в стойку у нижних ступеней лестницы, держа в руке пистолет. Я смотрела будто в туннель, длинный туннель, и в общем-то не важно, что там происходит.

Джейсон лег на окровавленный пол. Я моргнула.

— В шею не так больно, — сказал он, будто я спрашивала. Жан-Клод залез на него. Джейсон отвернул голову, не дожидаясь просьбы. Жан-Клод приложил окровавленные губы к шее, туда, где бьется пульс. Я видела, как сократились мышцы его рта и челюстей, когда он погрузил клыки в кожу.

Даже если бы я знала, что в шею будет не так больно, я бы не предложила ее. Слишком это похоже на секс. Запястье — это давало мне возможность хотя бы притворяться, что ничего интимного не происходит.

— Анита!

Я повернулась к лестнице. Там стоял в стойке Ларри, один, с пистолетом. Девушки отошли от двери, блондинка снова впала в истерику. Трудно ее в этом упрекнуть.

Я встряхнула головой, взяла браунинг двумя руками и наставила на дверь. Чтобы стабилизировать свое тело, нужна была бы еще одна рука. Сейчас меня слегка трясло, что совсем не помогало целиться.

В комнату дохнуло силой, и у меня по коже пошли мурашки. Она почти ощущалась как запах, как аромат надушенных простыней в темноте. Я подумала, не выделили ли эту силу мы с Жан-Клодом, когда он питался от меня. Я тогда не заметила.