Произнесенные вполне дружественным и даже ласковым тоном слова великого хана обволакивали гостью, словно муху паучья сеть. Ай-Лили вязла в них, как в патоке, не совсем понимая, зачем хан ей все это говорит. Одно лишь танцовщица знала наверняка – Темир-хан что-то заподозрил… то же, что и она: князь-то – не настоящий! Однако зачем это знать правителю Орды?

– Извините, что интересуюсь, великий хан, – Ай-Лили подняла наполненный рубиновым вином бокал. – А вам что от князя Егора надо? Что вы хотите? Чтоб он остался здесь, с войском, или чтоб поскорее ушел?

– Мне все равно, – поспешно сказал Темюр-хан, и Ай-Лили поняла: лжет.

Лжет и не желает ни того, ни другого. Чтоб князь остался в Сарае с войском – так это для хана вовсе не хорошо – а вдруг случатся какие-то разногласия? А если уйдет… это-то чем плохо?

– Я могу поспособствовать, чтоб князь с войском ушел, – неожиданно сказала певица. – Он иногда прислушивается к чужим словам, поверьте.

Ордынский правитель тут же замахал руками:

– О, нет, нет, что вы! Как я могу давить на своего союзника… тем более, через вас?

Гостья поспешно опустила глаза. Понятно: ни того, ни другого! А что третье? Разгромить русских поодиночке? Тем более – князя-то нет, можно какую-нибудь интригу затеять, Темюр-хан на такие штуки мастер. Вон как с Едигеем справился, старый шайтан и моргнуть не успел, как потерял все и превратился в изгоя.

Ах, князь Егор, был бы ты сейчас здесь, в Сарае! Все бы продумал, кое-что б подсказал – хоть было бы с кем посоветоваться. Что ж, нынче нужно думать самой – думай, Ай-Лили, думай, соображай, на то тебе и мозги даны, и мозги, как заметил все тот же князь Егор, отнюдь не дурные. От нового хана просто веяло смертью, танцовщица это чувствовала, ибо вовсе не лгала князю, когда говорила, что чуть-чуть колдунья. За внешней любезностью правителя Орды таилась жестокость и жажда крови. Ах, князь, князь…

– Хорошо, великий хан, – опустив бокал, Ай-Лили поклонилась в пояс. – Я выполню все то, что вы скажете. Завтра же приглашу князя Егора к себе.

– Ну, вот и славно, дорогая моя!

Повелитель Орды улыбнулся, посмотрев на свою невольную гостью так, как совсем недавно смотрел на светлоокую урусутскую рабыню. Эх, вместо того, чтобы говорить любезности, содрать бы с этой худой кошки одежку да отделать плеткой до крови, срывая в лоскуты кожу! Чтоб кричала, чтоб извивалась, словно выброшенная на берег рыба, выловленная удачливым рыбаком. Так будет, и хан знал это, ибо все здесь зависело только от его воли. Просто сейчас очень невыгодно ее бить, куда выгоднее – использовать. Но ведь, как заметил один древний мудрец – все проходит, пройдет и это. Уже очень скоро глупенькая певичка Ай-Лили станет ненужной, мало того – опасной! Слишком уж сильно она влияет на народ, и сама не понимает, как это ужасно. Ужасно для нее самой!

Вспомнив недавнюю толпу, швырявшую во дворец камни, Темюр-хан покусал тонкий ус. О, нет, такого не должно повториться! Никогда. Ай-Лили – убить, зачинщиков – бить плетьми, затем содрать кожу… Так будет. Хан это знал. Но пока…

– Любезно провожать гостью – великая честь! – правитель задержался в дверях и тихонько промолвил: – И вот еще что, милая Ай-Лили… Я бы хотел, чтобы, когда князь Егор придет к вам в гости, при том присутствовал и мой верный человек. Придумаете сама, где его лучше спрятать.

– Вы мне не доверяете, государь? – дернулась было певичка.

Темюр-хан сильно сжал ей руку чуть повыше локтя и ласково улыбнулся:

– Поверьте, так будет надежнее.

– Я все исполню, великий хан.

После ухода танцовщицы ордынский правитель не спешил ложиться почивать: вызвал к себе Айдара, немного попинал за оплошность и, разбив нукеру в кровь все лицо, милостиво махнул рукой:

– Ладно, так и быть! На первый раз тебя прощаю.

Ну, а как не простить? Не убивать же, где потом найдешь такого верного пса?

– О, господин!

Рыдая от счастья, Айдар-бек подполз на коленях поближе к своему повелителю и принялся целовать ханские туфли.

– Ладно, ладно, льстец, – Темюр-хан отечески потрепал по плечу своего верного слугу. – Поднимайся, умойся да собирай везирей – будем думать, как действовать на случай, ежели урусуты не захотят убраться с нашей земли подобру-поздорову! А они не захотят, я чувствую. Знаю!

– Понял вас, мой господин! – нукер поспешно поднялся на ноги. – Всех везиров позвать?

– Только военачальников. Самых верных. И за каждым – неустанно следить!

– Мои глаза и уши есть в каждом богатом доме, – с гордостью похвалившись, Айдар-бек тут же поправился, украдкой вытирая капающую из разбитого носа кровь. – То есть ваши глаза и уши, мой государь.

– Эх… – взгляд хана упал на висевшую на стене плеть, глаза затуманились. Теперь можно бы и отдохнуть от всего… – Пока не ушел, Айдар… Вели, чтоб кликнули ту светлоокую рабыню.

Нукер скрестил на груди руки и поклонился:

– Я все понял, великий хан.

Нет, Темюр-хан не бил урусутку плетью… пока не бил, та просто прислуживала за столом – нагая, с серебряной цепочкой на бедрах. Никто из срочно созванных на совет сановников не обращал на рабыню никакого внимания – мало ли их во дворце, этих светлокожих рабынь? Да и у каждого – сколько угодно, чего на чужих-то заглядываться, тем более – ханских.

Темюр-хан начал разговор сразу с главного, без всяких предисловий и восточных витиеватостей:

– Мы прогнали Едигея, но, избавившись от старого пса, еще рано радоваться! Очень и очень рано. Еще топчут нашу землю враги – урусы, которые спят и видят, как завладеть нашим богатством. А вот я не могу спать спокойно, когда вижу их в городе, в нашей славной столице! Их надо прогнать, и чем скорее, тем лучше.

– Может быть, великий хан, они сами уйдут? – подал голос самый старый вельможа, почтеннейший аксакал в белой чалме, помнивший Темюра еще совсем маленьким.

– Нет, славный Омар-хаджи, – правитель покровительственно ухмыльнулся. – Не в этом дело. Просто мы должны вырвать у змеи ядовитое жало.

– Но у урусов слишком много воинов!

Хан вдруг расхохотался:

– Урусов, ты сказал, почтеннейший Омар-хаджи? А их нет, урусов. Есть московиты, новгородцы, заозерцы, хлыновцы, рязанцы – и каждый из них ненавидит другого куда больше, чем нас! Ненавидит и завидует. Мы просто их перессорим, а затем добьем тех, кто останется.

Аксакал, а следом за ним и все остальные, заулыбались.

– А ты мудр, славный Темюр-хан, не по годам мудр! Только надобно все хорошенько продумать.

– За этим я вас всех и позвал.

Они долго совещались, даже пытались спорить, что-то доказывали – неизменным оставался лишь главный посыл: перессорить между собой бывших русских союзников, разбить их войска поодиночке и на плечах отступающих ворваться и в очередной раз опустошить Русь! Чтоб знали урусы свое место. Чтоб помнили хозяйскую плеть.