криминальное прошлое. «В современном мире невозможно начать все заново, – сокрушается она, отсылая зрителей к оруэлловским мотивам «Темного рыцаря». – Любой малолетка с сотовым выяснит то же, что и ты. Все, что мы делаем, копится и записывается. На нас вешают ярлыки». Даже действия злодея исполнены жестокого, неооруэлловского остроумия: Бэйн цепляет GPS-маячок на одного из своих подручных, затем убивает его и сбрасывает в подземный поток, чтобы отследить, куда тот унес Джима Гордона.

«В том, как трилогия “Темный рыцарь” показывает технологии, есть один интересный момент. Кстати, этот мотив в сценарий привнес мой брат, потому что он всегда увлекался вопросами использования гаджетов как средства наблюдения. Так вот, когда он только представил мне идею, что в “Темном рыцаре” Бэтмен превратит смартфоны в микрофоны, все это казалось невероятным, – рассказывает Нолан. – А сейчас? Да раз плюнуть. Полагаю, телефонам-сонарам еще предстоит научиться создавать такую картинку, как в фильме, но сама идея того, что можно дистанционно включить микрофон и отслеживать частоты переговоров, уже не кажется фантастикой. Что-то подобное вполне реально представить в новом фильме про Джейсона Борна. А в свое время нам это казалось диковинным вымыслом, так что рывок произошел поразительный. Макгаффином третьего фильма выступает программа “Чистый лист”, при помощи которой Женщина-кошка хочет стереть свою личность из баз данных. Но уже сегодня такая технология кажется утопией – этот этап мы давно миновали. Что вообще-то, если подумать, звучит довольно зловеще. Возможность стереть себя из сети теперь смотрится наивно. Вот что страшно».

* * *

Нолана можно назвать ДеМиллем дезориентации, однако, в отличие от многих модернистов, для него дезориентация не является художественной самоцелью. К примеру, дадаисты и сюрреалисты отправлялись на «прогулки», прочерчивая «границы между осознанной реальностью и миром снов», а ситуационисты разработали «теорию дрейфа», чтобы переосмыслить город с позиции «психогеографии». Нолан же превыше всего стремится к ориентации в пространстве и гордится своим топографическим чутьем. Осенью 2017 года режиссер отправился в гости к Джошуа Левину, историческому консультанту фильма «Дюнкерк», который жил в лондонском районе Чок-Фарм. Нолан прибыл на одноименную станцию метро, арендовал борис-байк[113] и решил проверить маршрут до дома Левина по карте, вывешенной на станции. Несколько минут он в полном замешательстве изучал ее, пока не понял, что верх карты больше не ориентирован на север: «Ее повернули так, чтобы соответствовать точке зрения человека, стоящего перед картой – как в спутниковом навигаторе на телефоне. Так что я попал впросак. Потому что по GPS невозможно построить в голове план с высоты птичьего полета. Карты как таковой не осталось. Человеку просто раздают указания и инструкции. Такое даже Оруэллу не снилось. Нас фактически превратили в роботов. Интересно, когда появились новые карты и жаловался ли на них кто-нибудь. Неужели я один, кого это волнует?»

Впрочем, карты у Оруэлла играют важную роль: в романе «1984» Большой Брат перечерчивает их и так контролирует людские массы пролов. Нечто похожее писатель видел во время учебы в Итоне, где на доске в библиотеке висела огромная карта Западного фронта. «Тогда все было другим. Другими были даже названия стран и контуры их на карте. Взлетная полоса I, например, называлась тогда иначе: она называлась Англией или Британией, а вот Лондон – Уинстон помнил это более или менее твердо – всегда назывался Лондоном»[114], – писал Оруэлл. Лишь бродя по «лабиринту Лондона» без помощи карты (герой «заплутался на незнакомых улицах и шел уже куда глаза глядят»), Уинстон Смит сначала выходит на лавку старьевщика и там покупает дневник, в котором начинает записывать свои крамольные мысли, а позднее встречает Джулию – темноволосую женщину из Художественного отдела, с которой у него завязывается тайный роман. «С военной точностью, изумившей Уинстона, она описала маршрут. […] У нее словно карта была в голове. “Все запомнили?” – шепнула она наконец. […] И, практичная, как всегда, она сгребла в квадратик пыль на полу и хворостинкой из голубиного гнезда стала рисовать карту».

Карта мира, созданная во II в. н. э. Мухаммадом аль-Идриси, где юг указывает на Мекку.

Промо-кадр к экранизации романа Джорджа Оруэлла «1984», где автор, помимо прочего, описывает запретную любовь.

Я решил на деле проверить слова Нолана и отправился на двадцатикилометровую прогулку по парковым районам Лондона – их я выбрал потому, что это один из немногих округов города, где нельзя ориентироваться по близлежащим достопримечательностям. Мой путь начался у здания Королевского географического общества в Кенсингтоне: там я встретился со своим другом, телерепортером Марселем Теру, который незадолго до этого вернулся из Крыма, где он передвигался по одному лишь навигатору на телефоне. «Действительно, такое чувство, будто мозг отключается, – сказал он мне. – Никто больше не заучивает маршруты. Просто расслабляешься и не думаешь о том, куда едешь». Мы выключили свои телефоны, испытав при этом неожиданное чувство свободы, и начали опрашивать людей («Скажите, в каком направлении север?»), не давая им свериться с навигатором. День был облачным, что играло нам на руку. В отсутствие солнца и телефонов люди чаще всего пытались ориентироваться по станциям метро и картам на автобусных остановках; также один из отдыхающих в парке людей вспомнил, что мох растет на северо-западной стороне деревьев, в тени. Марсель рассказал мне про своего племянника Финли, который недавно ездил в Западный Лондон на музыкальный фестиваль и изначально планировал вернуться домой на автобусе, но тут у него разрядился телефон. «Он стал беспомощным, как младенец. Я спросил: “Неужели нельзя было найти ночной автобус?” А он ответил: “Мне пришлось сесть в такси и отстегнуть пятьдесят фунтов, чтобы вернуться в Южный Лондон”».

К наступлению вечера нам рассказали еще немало подобных жутких историй. Часто в них упоминался Корнуолл – британский «бермудский треугольник», где отказывает спутниковая навигация. С заходом солнца мы направились в галерею «Серпентайн» в Гайд-парке и провели последние интервью во временном павильоне, созданном по проекту мексиканского архитектора Фриды Эскобедо: его внутренний дворик с зеркальным потолком окружают решетчатые стены из цемента, а на земле размещен треугольный водоем, одна из граней которого совпадает с гринвичским меридианом. Там мы познакомились с парой архитекторов, которые, как и Нолан, остались не в восторге от системы навигаторов на борис-байках. «Все по Оруэллу. Они собирают информацию обо всех наших передвижениях. Затем достаточно установить связь с любым другим источником, WhatsApp или Facebook, и легко отследить, кто мы и где живем». А одна австрийская актриса рассказала нам, как когда-то ночью они с мужем пытались добраться до Милана, вот только навигатор повел их через Доломитовые